Сибирские огни, 2018, № 4

88 П Р ОЗ А Владимир ЗЛОБИН КАК СКРИПИТ ГОРОХ Р а с с к а з Юра заворочался, но в полусне, какой удерживает тело от дневных ошибок, спохватился и замер. Расплывающаяся под веками девушка еще манила к себе: нужно было лишь перевернуться на другой бок. Но он знал, что старый диван, кое-как переломленный пополам, тут же преда- тельски заскрипит, а когда заскрипит диван — заскрипят за дверью, от- деляющей веранду от зимней комнаты. Осторожно, стараясь сойти за шелест за окном, за мушиное нытье, и вообще за все дачные звуки, которые только могут родиться летним утром, Юра встал с дивана. Вставать было самое трудное: старая мякоть ждала, когда мякоть молодая утратит бдительность, и тут же издавала ис- тошный пружинный визг, который слышало, наверное, все садовое обще- ство. Поэтому требовалась хитрость: ничем не выдавая свои намерения, чесать, скажем, засоренную макушку — а потом резко вскочить, обманув растерявшееся ложе. В этот раз диван смолчал. Теперь можно было пробежаться по до- щатому полу, поставить чайник, скатиться по крыльцу и умыться. Домой Юра заходил с опаской. Крыльцо, как и диван, имело скрытую подлость: оно никогда не скрипело, если спускаться с него, но стоило взойти хотя бы на одну ступеньку, как сразу раздавался глубокий вздох — тягучая, усталая и разочарованная нота, будто сожаление о пустой людской суете. Но не подвело и крыльцо. Юра с облегчением заварил чай, плюх- нулся на диван — на него можно было без боязни плюхаться, но ни в коем случае не вставать — и включил компьютер. Тот загудел мощно, ровно. Этот шум не был страшен: он не проникал за дверь, края которой для тепла были обиты тряпкой. Этот шум плыл на улицу, к лету и птицам, а те плыли по голубому небу, которое еще никого не разочаровало. Юра блаженствовал, лишь иногда отмахиваясь от обнаглевшей мухи. Одиночество продлилось бы дольше, если бы не оплошность. Метнув- шись на кухню подлить кипятку, он совсем забыл про приоткрытый для кота погреб. Запнулся о крышку, та едва слышно громыхнула, будто сдер- жанно ругнулась матом. И когда нога еще не встретила препятствие, но неизбежность болезненной встречи уже стала очевидна, из-за двери, оби- той тканью, раздалось: — Ты уже встал? Юра замер, надеясь вернуть мгновение.