Сибирские огни, 2018, № 4

82 АЛЕКСЕЙ ПАЛИЙ ЖИЗНЬ СОБАЧЬЯ Алёшин поджидал Феликса в коридоре. Ему хотелось наедине за- дать давно назревший вопрос: что получится, если в конце концов набе- дренные повязки сорвут все? За дверью пропиликал мобильник. — Знаю, что она, скорее всего, умрет, — говорил профессор. — Да нет у нее никаких родственников. Ну да, я сын. Отдать свою почку? Док- тор, не звоните мне больше. Алёшин на цыпочках удалился. ...После академии жизнь меняться не торопилась. Старая кляча все так же волокла Алёшина от понедельника до пятницы. Диплом магистра успеха, висевший на двери комнаты, стал раздражать и отправился в кла- довку. Лишь одна из вызубренных заповедей не давала покоя и пуль- сировала в голове: «Желание и право приходят одновременно». Феликс довольно ловко, с постулатами чуть ли не из квантовой механики, до- казывал, что, если человек чего-то захотел, он имеет право это получить. Заповедь пульсировала настойчивее и настойчивее. И Алёшин решил попробовать, хотя бы иногда, не мучить себя со- мнениями, а действовать. Оказалось, это дает результат. И никто, по крайней мере в открытую, не тыкал в него пальцем, не называл выскоч- кой или нахалом. Начальство стало доверять ему клиентов покрупнее и вверило обучение парочки лоботрясов. Казалось, Алёшин освоил прави- ла большой игры для взрослых. Старая кляча никуда не делась, однако тащиться за ней было уже веселее. Когда же на душе у Алёшина станови- лось гадко, так что хотелось стереть себя до костей стальной мочалкой, он относил это к отголоскам былой незрелости. Благо эти приступы вскоре прекратились. И все равно ему мнилось, что он еще не сделал какого-то главного шага. Того, который окончательно расставит все точки над i. ...Маршрутка застряла в пробке безнадежно. Алёшин выскочил и пошел вдоль дергающихся автомобилей. На перекрестке в луже крови лежал человек, вокруг него собиралась толпа. Алёшин уже сделал несколько шагов прочь, но яркий комок на теле пострадавшего показался ему знакомым. Он вгляделся и узнал шейный платок профессора Академии успеха. Алёшин приблизился, испытывая смесь отвращения и любопытства. Феликс был похож на брошенную куклу. Его губы еще шевелились. — Он нам хочет что-то сказать, — прошептали рядом. Тот, действительно, едва слышно повторял одно и то же слово... 4. Под взглядом Диогена он чувствовал себя так, будто ему предстояло принять неизвестное лекарство. С одной стороны, было соблазнительно выпить полную чашу и полететь, позабыв обо всем. Туда, где Алёшин — герой. Где он стоит в начале интереснейшего пути. Где жизнь полна воз- можностей. А с другой стороны стояло лишь неизвестно откуда взявшееся в нем: «Но так же нельзя!» Впрочем, если начать разбираться, почему нельзя, то наверняка окажется... — Ах ты, пес! — проревел кто-то в рюмочной.