Сибирские огни, 2018, № 4

6 ГЕННАДИЙ БАШКУЕВ ЧЕМОДАН ИЗ ХАЙЛАРА как от бортов детского бильярда размером с разворот газеты «Правда Бурятии». Предварительная опись выполнена в порядке извлечения из чемо- дана. С виду сущие безделушки, укрытые тонкой ваткой памяти. Такой медицинской ватой прежде перекладывали стеклянные елочные игрушки. Сбоку на посылке я нарисовал зонтик. И написал: «ППХ». Нет, не походно-полевой хер, как грузчик, ухватив чемодан, расшифровал по- метку мелом сообразно личному кругозору. Чемодан грузчику я не дове- рил. Понес, кренясь, сам. Память, как хлеб, сама себя несет. ППХ — «подлежит постоянному хранению», это из лексикона му- зейщиков. Отдаю отчет, что данные экспонаты до н. э., как и сам чемо- дан, выбросят внуки. И будут по-своему правы. Тем паче нижеуказанные экземпляры следует скорее описать. Описание лучше нафталина: никакая моль не страшна. Внуки прочтут — глядишь, не выбросят. Порядковые номера я ставить не стал. Мало ли что, вдруг история вмешается и перемешает кости? Когда-то в прошлом веке, в эпоху фанер- ных посылок, сколачиваемых на почте сапожными гвоздиками, от клиен- та требовали составить опись вложения и оценить его. Иначе не прини- мали. Подразумевалось, что вложение может по пути следования немного эдак ужаться… Отчего введения имеют свойство растягиваться наподобие хэйлунц- зянской лапши? Оттого ли, что человек боится наступления холодного серого утра, завтрашнего дня? Тянет время. Верит сиюминутным ощуще- ниям. Лапшу и удовольствие можно растянуть, а будет ли завтра маковая росинка иль рисинка во рту — иероглиф. Надо бежать без оглядки, а он губы раскатал. Хайларца с сосед- ней улицы предупредили, вспоминала мама. Хозяин задал корма коню, ну и сам решил заправиться перед дальней дорогой. Так, с лапшой во рту, его и обезглавили офицерской саблей с длинной рукоятью. Кровь зали- ла обеденный стол томатным соусом, а лапшу в кастрюле доели солдаты. Сразу после ухода карателей мой дед Иста ходил в соседний дом успоко- ить вдову и позже рассказал жене, бабушке Елене, что голова с длинной лапшой на губах и с выпученными глазами лежала на столе. Ну а на чем ей было держаться? Начало описи вложения положила Валентина Истаевна Мантосова в 1979 году, когда она без сожаления рассталась со вторым чемоданом работы Бельковича (первый, подмененный, был еще цел), одряхлевшим до Альцгеймера. Кругом одни евреи, выразился нетрезвый кочегар наше- го барака дядя Володя, отправляя в топку останки рундука из Хайлара. После акта кремации мама решительно щелкнула замками фибро- вого чемодана. Он был упруг, мускулист, приятной шоколадной масти, будто загорел на пляжах всесоюзных здравниц Крыма. Словно славно отдохнул вместе со мной в пионерском лагере «Орленок». Он задорно щелкал замками, вздымая скобку в пионерском салюте: «Всегда готов!» Готов сохранить семейные реликвии в кофре памяти. Позднее вложения в посылку делал я. Толчком послужило новоселье. Я убоялся, что в грохоте ремонта канет в мусоропровод этот «компро-