Сибирские огни, 2018, № 4

5 ГЕННАДИЙ БАШКУЕВ ЧЕМОДАН ИЗ ХАЙЛАРА ным на куски счастьем: «Две штуки в одни руки, вон за той гражданкой в шляпке не занимать!» Очередь осуждающе разворачивается: ну и шляпка! с розочками!.. В шляпке моя мама. Мужество высшего рода — каждого дня. Мама прошла, прожила японскую резню, ссылку, войну и похоронку, барачный быт, чьи свинцовые мерзости сродни рифам стиральной доски, — но про- должала делать маникюр, мазать кремом руки, чудовищно искривленные бесконечным мытьем и стиркой, из-за чанов с кипящим бельем бдительно следить за модой и ценами. Она всю жизнь помнила о чемодане. Каждый новый член семьи — новорожденный, невестка, родители невестки и иже с ними — в обязательном порядке выслушивал историю, трагедию и оду в одном фанерном футляре. Драматическую хронику утра- ты главной начинки чемодана — человеческого достоинства и обретения оного, что подразумевалось многозначительным поднятием бровей. На- зло безымянному вору — пусть подавится ремнем от чемодана, что стари- кашка бараньим жиром! Полвека спустя после японского вторжения баба Валя — так моя мама позиционировала себя после прибавлений в семействе — пыталась рассказать о пропаже чемодана грузчикам, ошибочно принятым за новых родственников со стороны моей жены. Грузчики слушать не стали, зато таксист, помогавший вносить вещи в квартиру, резюмировал: — Суки! Ворье! Кирпичами расплющить! Шоб мокрое место! В этом месте возникла моя жена — прямиком из роддома, семеня- щая в обнимку со свертком, перемотанным синей лентой. Мама переклю- чилась на нового родственника, в коем ошибиться невозможно. Когда я с детской ванночкой на спине и ворохом тряпья под мышкой поднялся на пятый этаж, баба Валя держала сверток и второпях доска- зывала свежеиспеченному внуку (его биологическая мать слышала эпос ранее) окончание хайларской трагедии, пока невестка распаковывала на- бухшую грудь. Рев младенца свидетельствовал о стихийном возмущении коварными замыслами похитителей чемоданов в частности и японской военщины в целом, а пинки изнутри роддомовского свертка однозначно требовали физической расправы над врагами народа в духе тех лет — без суда и следствия. Баба Валя с первого крика полюбила внука. Я всегда поражался наглости и искусности маньчжурских воров. По- ражаюсь по сию пору, философично покуривая на унитазе в третьем ты- сячелетии. В новый дом и в новую жизнь я взял фибровый чемодан моего дет- ства. В нем предметы перемешались и образовали пазл семейного и лич- ного бытия последнего столетия. Смех, грех и страдания скрепила глина из Поднебесной. В известном смысле это тот же чемодан из Хайлара. Фибровый чемодан — правопреемник чемодана работы мастера Белько- вича 1935 года. Законный наследник де-юре, исходя из де-факто. Вместо шариков нафталина в чемодане со стуком перекатывались не- фритовые близнецы — вдвое меньше пинг-понговых, но вдвое больше яичек стерилизованного кота Кеши, — отражаясь от фибровых стенок,