Сибирские огни, 2018, № 4

53 АЛЕКСАНДР РАДАШКЕВИЧ НА ЭОЛОВЫХ ОСТРОВАХ Школа смерти за школой жизни, полый ранец за спиной и за партой последний читатель, не жалея, не зовя, не плача, как тот рязанский Лель жемчужногубый, проливший млечные слова, он вздыхает о тех, он горюет о том и тоскует со мной обо мне. Воскресное Разгуляю себя на ветрах на лету облетающей яви, на серебряных островах, где штрихи неразборчивых чаек зачеркнули истлевший закат, разброжу над рекой миновений недвижимый, как прошлое, час, тот, что вскользь успевали запомнить обезглавленные короли. Здесь, на набережной одиноких, где пасут лебедей отраженья, колыхая волною века, растворю в золотом никогда безгласное, неверное зазимовавших душ, колено- преклоненное, поверившее в нас, как голос отрешения на скате полых круч и как Павловска донные тропы, что навеки уперты в меня. * * * Мы получим нежданные письма о приезде родных и любимых, только все это грянет без нас и без них — в убывающем мире, где гуляют в сандальях святые по прогалинам росных лугов, только вовсе не завтра, а ныне, вот на этом диване, отплывшем в лебединое озеро снов. Мы поверим, что все-таки были и смотрели немое кино золотой нескончаемой были или небыли, все равно, растворяясь над Сеной весенней в хороводе невольно живых.