Сибирские огни, 2018, № 4

В течение суток я лишился части накоплений, перспективной работы и родного очага. Последнего рубежа — в связи со звонком представителя заказчика. Он попросил быть дома, когда приедут забирать компьютер. Жена потребовала объяснений. Не у заказчика — у меня. В пылу объяснений тема кухонной дискуссии вышла за малые рамки. Меня обвинили в моральной импотенции. От лирики перешли к физике твердого тела. Кое-что высосал из пальца я, кое-что припомнили мне. И предложили уматывать туда, где никто не обвинит в импотенции. Я собрал «тревожную» сумку «Адидас». Только во дворе сооб- разил, что идти, собственно, некуда. Кювет жизни. Дачный домик вы- студился за зиму до состояния ледяной избушки, а дров нет. Накануне знакомую одинокую женщину я по телефону и по пьяни обвинил в боли в паху, и она, заслышав мой голос, бросила трубку. Так тебе и надо, недо- носок. Деньги я сдуру раздал. Съемная квартира, не говоря о гостинице, не то чтобы не по карману — неуместна. Лучше взять выпить и пожрать чего… а там видно будет. И тут я нащупал в кармане джинсов бумажку — направление в боль- ницу. Так-так, паспорт и прочие ксивы при мне. А что, в больничной па- лате можно бесплатно перекантоваться несколько дней! А что? Манная каша, перловый супчик, молоденькие медсестры (хоть поглазеть), чистая казенная койка, неспешные философские беседы с собратьями по диагно- зу, сон-час… Это был выход. И вход. В приемное отделение. Жена, услыхав от кого-то, что я в больнице, примчалась туда с ка- стрюлькой пельменей, укутанной в махровое полотенце. А главное, обследование неопровержимо установило, что опухоль моя доброкачественная. «Кар! Кар! Кар!» — жизнеутверждающе горланили вороны, пока мы с женой пересекали двор диспансера. Узкую асфальтовую дорожку взорвали корни деревьев. Супруга взяла меня под руку. Синь разъедала белесые комки облаков. Теплый ветер доносил за- пах больничных щей. Солнце целовало в макушку. С модной недельной небритостью шагалось легко. Я перехватил пакет с пустой кастрюлькой из-под пельменей, расстег- нул пальто и гаркнул во все горло: — Пр-ривет, вор-рона! Немолодая санитарка в длинном ватнике с капюшоном, тащившая наволочки с бельем, не поленилась, остановилась, сняла руку с плеча и покрутила пальцем у виска. Жена рассмеялась, метнула влюбленный взгляд, как в молодости, когда, неженатые, мы дружно шли в ногу на последний киносеанс, при- жалась и шепнула ласково: —Шиз! А послышалось: жизнь. С этого места, пожалуйста, подробнее. ( Продолжение следует. )