Сибирские огни, 2018, № 4

23 ГЕННАДИЙ БАШКУЕВ ЧЕМОДАН ИЗ ХАЙЛАРА Ордо ухватил кусок мяса со стола. — Уважаемый Ис-ста, собаки в той жизни едят мясо земных жи- вотных. Земных, ясно? — Прожевав, дорогой гость с запинкой продол- жил: — Потому что в Диваажан убийство з-запрещено. — И возвысил голос: — И не надо тут спорить по пустякам! Умники! Ордо сделал нетерпеливый жест. Хозяин снова налил самогонки в граненый стаканчик. — А собаки, те, что не переродились в людей, бегают на дальней от Сумбэр-Ула орбите, — чревовещал, уже еле ворочая языком, Ор- до. — Но! — Шаман поднял палец, как учитель в школе. — Отдельные животные перерождаются в людей. Взять вашего пса… Он, точно, ста- нет человеком! За заслуги перед человечеством… Ордо икнул и рыгнул. Завоняло диким луком мангиром и сивушным духом. Вале показалось, что ученый гость сочиняет на ходу. Тем не менее сочиняет «похвально», на хорошую оценку гимназии, или на пятерку, как в советской восьмилетке. — Собачки бегают по небу не просто так, а ловят запах хозяина! — выкрикнул шаман и сполз с кресла, изображая небесного пса, а может, просто устал и хотел спать на полу в обнимку с рогатой короной. Дед Иста вместе с женой с трудом водрузили священное тело обрат- но в кресло. Время от времени Ордо разлеплял один глаз и, размахивая граненым стаканчиком, требовал налить водки. Хозяин наливал вонюче- го самогону. Выпив, гость повторял: — Вот умеют же русские водку делать! — И продолжал проповедь. Наконец силы оставили рассказчика. На пухлой груди лежали огрыз- ки вареных кишок: этим десертом на исходе трапезы закусывал гость. Похрапев с полчаса, Ордо забрал остатки самогона под видом русской водки, вытребовал лан серебра и удалился прочь с громким иканьем. Ко- рона с рогами застряла было в калитке, но общими усилиями преграду одолели. После шумного пребывания гостя наступила оглушительная тишина. Водка и самогон были споены не зря. Дочь Валя успокоилась. До визита шамана девочка не могла прийти в себя, ведь она видела зверства окку- пантов и героическую смерть Нохоя во всех подробностях, тоненько скуля за углом сарая. Хотя какие там зверства, рассуждала мама много лет спустя в моем присутствии, познав значение слова «оккупант» в сороковых годах. Ни- кого (из людей) не зарезали. Отделались мелким испугом. Не оттого ли, что в руках она зажимала три нефритовых шарика? Словно талисман. Будь они поменьше, их следовало нанизать священными четками. Эти шарики, твердила мама, спасли жизнь ее отцу. Они вовремя выпали из пасти дракона. Кабы нашли советскую грамоту — у японско- го унтера, как от подземного толчка, махом пропал бы послеобеденный сон.