Сибирские огни, 2018, № 4

149 СЕРГЕЙ ЗАПЛАВНЫЙ «НЕПРОЛИВАШКА» ЛИПАТОВА геофизиков в городе Колпашево на Средней Оби. Здесь окончил учительский институт мой предшественник по отделу писем «Красного знамени» Виль Липа- тов. Так и продолжилось мое заочное знакомство с его жизнью и творчеством. К тому времени, поработав собкором «Советской России» в Чите и Брянске, Липатов перебрался в Москву и стал спецкором сразу нескольких центральных газет: с одной стороны — «Правды» и «Известий», с другой — «Литератур- ной газеты» и «Литературной России». Два начала боролись в нем, «но не на- смерть», как пошучивал Борис Ростиславович Бережков. А еще он пошучивал: «Ох и далеко яблоко от яблони откатилось! Как бы чужие дяди по ошибке его не съели…» Подлетая к Колпашеву на трудяге-самолете Як-12, я невольно залюбовался открывающейся панорамой. На высоком крутом яру величаво смотрелся про- сторный, уходящий к пойме городок. Обские старожилы называют такие яры на удивление метко и образно: прилавками или гляденями. Колпашевский глядень подчеркивал полусельский-полугородской облик этого исторического поселения. В нем было много света, зелени и тополиного пуха. Стоит ли удивляться, что четыре века назад сургутский казак Первуша Колпашник срубил именно здесь дозорную деревеньку? Рядом стали селиться служилые, гулящие, пашенные и ремесленные люди. Одного не учли: Обь не просто река, а река-море, особенно в пору весеннего поломоя , когда она выхо- дит из берегов и, смывая все на своем пути, затопляет окрестные долы и кули- ги . В эту пору ее иначе, чем Обское Велиководье, не назовешь. День за днем, год за годом подмывает и обрушивает оно крутое правобережье, меняя русло. Трудно сосчитать, сколько поселений за минувшие века оно разорило и снесло. Теснит и Колпашево. Но город стоит наперекор стихиям, трудится и растет. Нигде раньше не встречал я улиц, мощенных круглыми деревянными чу- рочками, а в Колпашево — пожалуйста. Увидел и залюбовался. Очищенные от коры, просушенные и просмоленные, заглублены они в землю на двадцать- тридцать сантиметров. Вот она какая — торцовая мостовая из дерева! Ни пыли на ней, ни шума от машин. Словно по узорному паркету идешь. Непривычно смотрелись и окраинные улицы, отсыпанные толстым слоем опилок. Они пружинили под ногами, хорошо впитывали грязь, наполняли воз- дух острыми лесными запахами. А того более запомнился мне лесопромышленный поселок Тогур, где про- шло детство Липатова. Расположен он в междуречье Оби и ее правого притока Кети. В переводе с кетского языка Тогур — это «соленая река» . Со време- нем здесь возникло село казацкого рода с богатыми ежегодными ярмарками и церковью во имя Воскресения Господня. Построена она в стиле сибирского барокко двести без малого лет назад. Кирпич, известь, железо для ее постройки доставлялись сюда по зимнему Нарымскому тракту из купеческого Томска. На передних санях рождественского обоза ставился расписной деревянный киот на шесте и дорожная икона. Иными словами — ямщицкая часовенка-столбовка. Чем не крестный ход, сопутствующий святому делу? От Колпашева до Тогура всего-то семь километров. Наверное, поэтому в моей памяти они живут как единое целое: город и его рабочее предместье. Ли- патов рос в том и другом. Наверняка и на занятия в учительский институт до- бирался из Тогура чаще пешком. На велосипеде, конечно, было бы удобней и быстрей, но вряд ли у него был тогда велосипед. Шла война… Эта командировка расширила мои представления о Липатове. Она помогла представить то, что окружало его в детстве и юности, формировало характер,