Сибирские огни, 2018, № 4

148 СЕРГЕЙ ЗАПЛАВНЫЙ «НЕПРОЛИВАШКА» ЛИПАТОВА А ведь и я за день, проведенный здесь, не встретил среди работников лесо- пункта ни одного чулымца. Спрашивается, почему? Не найдя ответа, обратился к Новокшонову. — Не их это дело — валить лес, — с неожиданной горечью объяснил он. — Их дело — беречь и почитать его. Это в крови у каждого сибирца. Надо срубить дом или промысловую избушку — рубили. Надо обласок выдолбить или посуду сделать — делали. Как без этого? И дрова запасали, и ловушки на зверя, рыбу и птицу мастерили, но ни одной щепки при этом старались зря не потратить. Кедр и вовсе не трогали. Только когур для умерших разрешалось из него делать, гробовину, значит, да орехи брать. А перед тем как обронить дерево, просили у него прощение. Такое вот отношение к лесу было. А теперь? «Лес рубят, щеп- ки летят». Или того хуже: «Лес по дереву не плачет». Дескать, так его много наросло, что и жалеть не о чем, другой вырастет. А лес не просто плачет. Если вокруг сильно смолой запахло, значит, он криком кричит. Вот как сейчас… Я вздохнул полной грудью и поневоле закашлялся. — Это с одной стороны, — продолжал Новокшонов. — С другой — раз- говор шире вести надо. Заготовка древесины ведется в государственных мас- штабах. Где найти столько людей, чтобы каждую щепку берегли? Да нигде не найдете, как ни старайтесь. А искать надо. Это называется кадровая полити- ка. Ею не только прямые кадровики занимаются, но и пресса, и партийные ра- ботники, и художественная литература. Взять хоть нашего Виля Липатова… С Липатовым мы лично встречались не раз. В Томске и на кустовых совещаниях лесозаготовителей. Интересный, скажу я вам, человек. Себя не выпячивал, но и за словом в карман не лез. — Чем еще он вам запомнился? Новокшонов задумался, потом оживленно заговорил: — Взять такой случай. Липатов мне сам его рассказал. Заночевал он как-то в деревне Балагачевой. Это Пышкино-Троицкий, а ныне Первомайский район. Видит, хозяйка дрова на растопку колет. Старая уже, малосильная. Решил по- мочь. Взял топор, со всего размаха в полено. А он не втыкается. По-другому по- лено поставил: та же история. Топор-то маленький, неловкий. Им только щепу обкалывать. Упыхался вконец, взмок…А причина была в том, что у чулымских татар дрова на растопку женщины готовят. Потому и топор у них маленький, по их руке. Это русскому мужику сразу колун подавай, чтобы в три удара полено на четыре части раскроить. У женщин все по-другому. Они не силой, а старанием берут. На первом месте у них терпение и хозяйская бережливость…Вот и заду- малось Липатову такую повесть написать, чтобы в центре ее женщина-вальщик стояла. Не лесовод, а лесоруб, но с женскими подходами. Представляете? Он даже имя ей подобрал — Фиона. Сразу запоминается. Не попадалась вам по- весть с такой героиней? Я молча развел руками. — Жаль, — вздохнул Новокшонов, — Ну ничего. Быть может, еще на- пишет… Обское Велиководье Вскоре после моего возвращения из лесодобывающего Причулымья Титова наградила меня командировкой на «горячий Север» — сначала к вышкомон- тажникам Александровской нефтеразведочной экспедиции, затем к строителям нефтеграда Стрежевой, начало которому положили бойцы томских студенче- ских стройотрядов. И лишь после этого довелось побывать мне у авиаторов и