Сибирские огни, 2018, № 4

13 ГЕННАДИЙ БАШКУЕВ ЧЕМОДАН ИЗ ХАЙЛАРА Голова деда Хамну упала на грудь. Но все равно был виден белый хвостик жира, торчавший изо рта. Состав из Маньчжурии, семь-восемь холодных вагонов, набитых семьями специалистов и рабочих КВЖД, отогнали за город на станцию Дивизионную. На насыпи торчали солдаты с собаками. Девочку Валю поразили длинные языки собак — длиннее, чем у безродных хайларских псин. Это были овчарки. Причем вояки и собаки были толстыми, го- ворила мама. Солдат к своим пятнадцати годам Валентина навидалась. Разных — японских, гоминьдановских, казаков, хунхузов, да и красно- армейцы встречались в Хайларе. Все они были тощими. На Дивизион- ной же их встретили солдаты частей НКВД — сытые, высокие, перепо- ясанные ремнями, в яловых сапогах. Несколько дней переселенцев продержали в подвалах Красных казарм, приспособленных под камеры; там вперемешку томились люди обоих полов, даже дети. К концу второго дня женщины не стесняясь справляли нужду в углу. Вонь стояла ужасающая. Спасало, что зареше- ченные окошки не были застеклены. Дети кашляли. Потом бабушку Еле- ну и Валю выпустили, а деда Исту перевели в другую камеру, где были одни мужики. При этом, как ни странно, вернули чемодан № 2 (с ме- нее ценными вещами). Чемодан № 1 (подмененный) остался в Красных казармах. Командир и солдаты долго смеялись, увидев внутри кирпичи. Те были столь же красны, что кирпичные стены казармы. После тюрьмы, как метко сказано, человеку нравится все. Хозяева с легким сердцем от- махнулись от чемодана. Начальник сказал, что будет держать в нем особо важные дела. С «зингером» тоже вышло особо важное дело. По тем временам сто- имость швейной машинки приравнивалась к трем лошадям-четырехлет- кам (Радевич давал пять). Так вот, в Красных казармах освобожденным узникам — моей маме и маме моей мамы — драгоценную швейную ма- шинку поначалу не вернули. Ее с трудом забрала родственница, у которой был любовник завхоз-энкавэдэшник. Пока бабушка Елена с дочкой Валентиной были в крымской ссылке, «зингер» находился у родственницы. По просьбе любовника она пошила на машинке из рваной верблюжьей шали (порвали при аресте) наколен- ники, исподнее и интимное белье, типа гульфика, чтобы милый не отмо- розил свое движимое достоинство на дежурствах в сырых подвалах. Это так тронуло завхоза, что он приволок к ней и чемодан, убедив следователя, что хранить дела в сундуке неудобно. Далее двоюродная сестра бабушки передала машинку и чемодан тете Мане, подоспевшей с мужем в Верхне- удинск кружной дорогой через Монголию. К шапочному разбору. Это их и спасло. Большинство же бывших работников КВЖД, официально прибыв- ших в СССР, стали его узниками. Бабушку Елену вместе с Валентиной, как ЧСИР, членов семьи изменника Родины, в столыпинском вагоне увезли в Крым, место ссылки. Валя там работала на табачной фабрике. Мальчишки от самых ворот фабрики шли за ней и дразнили: «Китай! Китай!» Тогда полуостров был с солнечного боку здравницей, а с другого,