Сибирские огни, 2018, № 4

147 СЕРГЕЙ ЗАПЛАВНЫЙ «НЕПРОЛИВАШКА» ЛИПАТОВА заводил свойский разговор с Новокшоновым, а я рассматривал их обветренные лица, вслушивался в немногословные диалоги. Одной из последних в наш вагончик поднялась моложавая женщина в пухо- вом платке. Следом дюжие парни в новеньких телогрейках легко внесли флягу с молоком, плетеную корзину с продуктами и эмалированное ведро с подпираю- щим крышку тестом. Для женщины и ее груза тут же нашлось место. Устроив- шись поудобнее, она размотала платок, расстегнула на пальто верхние пуговицы. На мгновение задумалась и, словно беседуя сама с собой, вдруг умиротворенно сказала: — Новый денек в гости пожаловал. Чем плохо? И все вокруг согласно заулыбались: — Да ничем и не плохо… Вагон качнулся и, набирая ход, затрусил прочь из поселка — в укутанные утренним туманом, прореженные вырубками бескрайние таежные пространства. Мы с Новокшоновым сразу поняли: это и есть Валентина Семеновна Гри- шина, повар-новатор Тайгинского лесопункта. На мастерском участке вагоны как-то враз опустели. Пассажиры стали де- ловито расходиться по своим местам. Транспортировать молоко и продукты до котлопункта вызвались мы с Новокшоновым. Далеко идти не пришлось. Вот и он. Вытерев ноги о хвойную подстилку, по-хозяйски положенную у порога, мы вошли в вагончик. Одну его половину занимала светлая, с веселыми узорными занавесками кухонька, другую — сто- ловая, украшенная геранями, кактусами и другими комнатными растениями. А навстречу нам со стены гостеприимно улыбался лучезарный Юрий Гагарин. Узнав, кто мы такие, Гришина виновато ойкнула, но тут же поставила жест- кое условие: пока она не растопит печь и не управится с тестом, посторонними разговорами ее не отвлекать. — Время терпит, — кивнул я. — А мы пока по участку пройдемся. — И первым вышел из «котлопункта». Так вот и начался этот привычный для многих и такой необычный для меня день. Беседуя с Гришиной, затем с завсегдатаями ее столовой, еще позже с на- чальством Тайгинского лесопункта, я чувствовал себя так, словно уже встре- чался с этими людьми. Где? Ну конечно же, в рассказах и повестях Липатова, залпом прочитанных накануне командировки в Причулымье. И внешне мои собеседники выглядели так же, как персонажи его произведений. И вели себя похоже. Их легко было представить на месте литературных героев Липатова. Ведь главное в его произведениях — не сибирская экзотика, не сам по себе про- изводственный процесс, не умение рисовать сегодняшнюю жизнь завтрашними красками, а способность создавать живые и достоверные характеры, убедитель- но показывать становление личности и коллектива в непростых жизненных об- стоятельствах. Известный московский критик Александр Макаров, много и благожела- тельно писавший о Липатове и других авторах живущих «во глубине России», в одной из своих статей отметил, что «талантливый сибиряк» обладает «кино- мышлением». Что правда, то правда. По складу своего дарования Липатов скорее сце- нарист, чем повествователь. Он рисует короткими сценами, точными художе- ственными деталями, запоминающимися диалогами. Сюжеты его произведений динамичны, зримы, композиционно завершены, но порой грешат налетом те- атральности. К тому же они не касаются истории и жизни малых народностей Причулымья и Приобья. Почему? Ведь он историк.