Сибирские огни, 2018, № 4

143 СЕРГЕЙ ЗАПЛАВНЫЙ «НЕПРОЛИВАШКА» ЛИПАТОВА ну назвать сына Вилем. По инициалам Владимира Ильича Ленина. В ту пору было принято давать детишкам имена-символы. Революционные, индустриаль- ные, героические…В «Красное знамя» он пришел в твоем примерно нынешнем возрасте. Стихов, правда, не писал. Да ведь и ты всю жизнь на них сидеть не собираешься. Так, нет? — Причем тут я? У нас же разговор о Липатове. — Ах да, — согласно хохотнул Бережков. — То-то ты ухи навострил. Ну, слухай дальше… С именем Виля мы разобрались. Теперь о его родителях. Как ты уже, наверное, понял, они разошлись. Со старыми партийцами это тоже случается. Отец остался в Чите. Но Виль с ним продолжает переписываться. Как-то показал мне отцовские письма. Удивительное дело, почерки у них один к одному. А раз почерки похожи, значит, и характеры. О способностях я и не говорю… Когда у Виля отцовские гены зашевелились, послал он в «Красное знамя» несколько коротких зарисовочных рассказов. Титова его тут же на бе- седу пригласила и, выведав родословную, стала давать конкретные задания. Виль справлялся с ними легко — хоть сейчас в литсотрудники его бери… Ти- това и взяла, но с условием, что оставшиеся экзамены в пединституте он сдаст по-ленински — экстерном. И, представь себе, Виль сдал! Одипломился как положено и попер на газетном поле не хуже Старика Софрона. Но скоро в от- деле писем ему тесно стало. И ушел он от Титовой в промышленный отдел к Немировскому. Простору захотелось. А Титова обиделась: она ли его не расти- ла? она ли его не учила? она ли в нем души не чаяла?.. Отсюда мой тебе первый совет, дружище: не давай Электричке себя облагодетельствовать. Двигай своим ходом. Проще расставаться будет. — До этого еще дожить надо, — отмахнулся я и поспешил перевести раз- говор на заинтересовавшую меня тему: — А прозаик в Липатове откуда взялся? — Оттуда же, откуда в тебе стихотворец, — снова хохотнул Бережков. — Из школьной «непроливашки». А еще из неправильной повернутости правого полушария…Первые рассказы Липатов даже не в «Красном знамени» тиснул, а по соседству — в «Молодом ленинце». Мало кто из томских ценителей на них в ту пору внимание обратил. Очень уж местно, приземленно, бытописательно. Но Виль себе цену знал. Ах так? Собрал все написанное и послал в журнал «Юность». Журнал этот был тогда и впрямь юным — без году неделя. Охотно печатал начинающих авторов. А главное — редактировал его Валентин Ката- ев, один из любимых писателей Виля. «Если и Катаев забракует, — горячился он, — уйду в монастырь!» Но никуда уходить не пришлось. В пятом номере «Юности» за 1956 год под обалденной по «новизне» рубрикой «В сибирских лесах» появились сразу два Вилькиных рассказа: «Самолетный кочегар» и «Двое в тельняшках». Те самые, что в Томске незамеченными прошли. Потом в альманахе «Томь» еще два — «День жизни» и «Попутчики». А в «Красном знамени» и «Молодом ленинце» — «Блокнот», «Романтики» и «Сосенки». Представляешь? По сути дела, книжка рассказов, но пока что россыпью. Она тянула на лычки ефрейтора, а то и сержанта в большой советской литературе. Вот и решили мы это событие по старой доброй традиции отметить… Но это уже другая, я бы сказал, дисциплинарная история… — И, надо думать, не первая, — понимающе предположил я. —А вот это уже наше личное дело, — вдруг осердился Бережков. —Жизнь из чего состоит? Из будней и праздников. Будней, естественно, больше, празд- ников намного меньше. Для Виля это самый подходящий вариант. Он — па- харь. Я бы даже сказал, пахарь стахановского типа. Праздники для него сущее наказание.