Сибирские огни, 2018, № 4

133 ДАВИД ШАХНАЗАРОВ ГОРА — Вот, — беспомощно кивнул отец Филипп, светя фонарем. На скамье сидела девушка. Глаза блестели в свете фонаря как-то даже весело. Платье на девуш- ке было подрано, в дырах видны кровоподтеки и ссадины, губа запеклась и распухла от удара. — Что случилось? — спросил отец Марк у девушки. Она все молчала. Отец Марк почувствовал острый, как перец, тягучий и нежный за- пах, тоньше, но сильнее горных трав, что он имел обыкновение растирать в руках и нюхать. Захотелось обнять ее, успокоить, защитить. «Сильный запах, как у сыра», — улыбнулся отец Марк, и наваждение ушло. Девушка недовольно нахмурилась, складка легла промеж черных бровей. Вьющиеся во все стороны вороньи волосы, наверное, невозмож- но расчесать, сильно выдаются скулы, над скулами широко поставлены лукавые глаза. Красивая! Все молчит. «Может, немая?» — Ты немая?.. Кивни... Отец Филипп, отведи ее в дом, дай одеяло и покажи, где умыться. Отец Марк уже хотел опять пойти спать, когда услышал собачий лай и голоса. За стеной стало светлее, кто-то забарабанил в ворота руками, палками... Девушка задышала как затравленный зверек. — Брат Филипп, веди ее в дом, пожалуйста. Во двор стали выходить сонные братья. Отец Марк подошел к воротам и спросил: — Кто там? — Откройте, отче. Мы пришли за ней. Тихий голос показался отцу Марку знакомым. Он оценил большой дубовый засов, вздохнул и полез по ступенькам приставной лестницы на стену. За стеной горело больше дюжины факелов, освещая кусты над об- рывом и разгневанные лица пастухов из деревни у подножия Горы. Не- которых он узнал. — Пустите нас, отец! — Ночью монастырь закрыт, — тихо сказал он. — Мы знаем, ведьма у вас! Пустите! Мы ведь и так войдем и за- берем ее! — Уходите, — тихо и бесстрастно сказал отец Марк. — Немедля. Лица крестьян исказились злобой. — Мы сломаем ворота! Они начали исступленно бить в ворота палками, завыли собаки, один пастух попытался поджечь ворота факелом. — Я вижу тебя, Ансельмо! — обрадованно воскликнул отец Марк. — Разве не ты в прошлом году приходил молить об исцелении дочери? Ансельмо подался назад, за спины товарищей. У отца Марка слезились глаза. Люди внизу и факелы становились четче, превращались в пятна света и тьмы. Он представил, что будет, если отпереть ворота и дать их гневу войти в монастырь. «Откуда столько не- нависти? Пастухи сами как животные... Как животные», — повторил он себе и крикнул: