Сибирские огни, 2018, № 4

122 АНАТОЛИЙ БИМАЕВ ВЕЛИКОЕ ПОСОЛЬСТВО ПРОФЕССОРА ПЕТРОВА О светленькой, разумеется, не могло быть и речи, уж больно та была непривлекательной, а вот темнокожая... «А она ничего», — подумал профессор Петров. Невысокая, стройная, в чудовищно пошлом, зато от- кровенном купальнике — она смогла пробудить в Геннадии Алексееви- че угасший было огнь желанья. «Когда еще, — продолжал размышлять он, — мне представится шанс побыть наедине с негритянкой?» Он подумал именно так — «побыть наедине», потому что даже в мыслях своих никогда не допускал прямоты в известных вопросах, ка- муфлируя все зоологическое в отношениях между мужчиной и женщиной нейтральными фразами. Он ни разу в жизни не «занимался сексом» даже с женой, а по-спартански с ней «ложился спать». В общем, Геннадию Алексеевичу захотелось экзотики. К тому же искать сейчас другой бор- дель было поздно. Завтра с утра он должен был присутствовать на на- учной конференции, ради которой и приехал в командировку в Москву из далекого Екатеринбурга. Помявшись с секунду, он показал на темнокожую девушку: — Она. — Вот и отлично, — ответила старшая. Все три девушки тут же куда-то исчезли, и Геннадию Алексеевичу снова стало неловко. Он никак не мог решить, раздеваться ему или еще подождать. К счастью, в одиночестве пребывал он недолго. Вскоре в ком- нату вошла негритянка. В руках у нее была тряпичная косметичка. — В душ пойдете? — произнесла девушка, не поднимая глаз от кос- метички. — Пожалуй, нет. — Профессор не желал терять время зря. Через минуту он уже лежал на кровати, а Катя сидела подле, под- жав ноги. Ее черная кожа светилась матовым блеском, отражая тусклый свет окна. Профессор ждал. Его возбужденная плоть настойчиво просила любви. И негритянка дала ему эту любовь, приведя Геннадия Алексеевича в блаженный восторг. Боже, как давно у него не было женщины! Разумеет- ся, ночи, когда он «ложился спать» с женой, не считались. Состарившаяся и располневшая, она давно потеряла для него привлекательность; спать с ней было горькой повинностью, которую он отрабатывал как крепост- ной — неохотно и спустя рукава. Сейчас же все было иначе. С этой молодой и стройной африканской девчонкой профессор Петров почувствовал себя вновь молодым. Распа- ленный желанием, он представлял всевозможные мерзости. Он вообра- жал себя американским рабовладельцем, который насилует свою самую гордую и неприступную из невольниц. Эти грязные и так не вязавшиеся с его тонким, одухотворенным множеством прочитанных книг внутренним миром фантазии разжигали профессора сильнее умелых ласк проститут- ки. В конце концов он осмелел до такой степени, что стал вытворять по- истине непристойные вещи. Ни один проктолог в мире не позволил бы себе проделать с пациентом подобные вольности, какие совершал над проституткой профессор. Опьяненный страстью, он не отдавал отчета в