Сибирские огни, 2017, №7

79 ТАТЬЯНА КАТЕРОВА ЗАПИСКИ ПЕРЕВОДЧИЦЫ, ИЛИ ПЕТЕРБУРГСКАЯ ФАНТАЗИЯ — Простите, это вы сейчас сказали? — Я не разговариваю со странными женщинами, — водитель вце- пился в баранку, — чтобы не нажить лишних проблем. А мужененавист- ниц нужно лишать гражданских прав — для общественного спокойствия. — Простите, — заморгала я растерянно. О ком это он? Я же женщина-куколка, прекрасная нюй-куй! Я уже вошла в эту роль, освоилась и не хотела с ней расставаться. Мне нрави- лось кокетничать и покорять: зерно, брошенное Василием, за вечер про- росло и распустилось в душе прекрасным красным цветком. — Вы это не обо мне? Я обожаю мужчин! — А зачем же тогда посылать их на кладбище? Своеобразное про- явление чувств, — ухмыльнулся шофер. — Надеюсь, бедолага, которого вы туда развернули, найдет что-нибудь повеселее. Кстати, это ваш муж? — Разумеется, нет, — гордо ответила я. —Но это не имеет никакого значения. — Понятно. Значит, ничего личного. Вы просто такая по жизни. — Шофер покрепче сжал руль. — Я сейчас знаете о чем подумал? Что жена у меня очень хорошая... Я не ответила. И мы еще быстрее понеслись по ночному городу сквозь дождь. ...Когда двери лифта распахнулись и я замерла, не решаясь ступить на лестничную площадку, проклятая лампа дневного света, которая уже два дня нервно подмигивала жильцам, внезапно вспыхнула в последний раз, рассыпалась букетом искр и потухла. Стало темно и страшно. Мне почуди- лось, что дальний угол подозрительно чернеет и там шевелится кто-то боль- шой и страшный. Что мешало Василию подхватить машину и следовать за нашим такси? Однако выхода не было, и я, вооружившись ригельным клю- чом и телефоном, бегом рванула вперед. Только бы замок не заело! Ключ сверкнул в луче мобильника, как лезвие кинжала, и мягко вошел в скважи- ну. Я прыгнула внутрь, но не удержалась и напоследок осветила страш- ный угол, в котором не оказалось ничего, кроме пакета со строительным мусором. Тут внизу щелкнула входная дверь, и я быстро захлопнула свою. Три... Трижды сверкал его вороний глаз: зимой — с сумкой, после битвы на кладбище и в театре — с кольцом. Три является волшебным числом: третье предупреждение всегда последнее. И вообще... Разве мо- жет обычный человек жить на кладбище? А вдруг этот Василий вообще не человек, а какой-нибудь дух, зомби или даже вампир? Первое впечат- ление самое верное, и, если существует кольцо Марины Мнишек, почему бы не существовать некоей колдовской цыганской сущности? Я задумчиво наблюдала, как текли по оконному стеклу дождевые реки, а сквозь них смутными пятнами светились фонари. Точно я утонула и смотрю на этот перевернутый мир через толщу воды. Ботинки были мокрые, стало холодно, потихоньку начало знобить: я утонула, утонула. Ввязалась в плохую историю... Цыган, цыган-призрак... Почему он изо- бразил кольцо? Он хотел сказать, что вернется, вернется во что бы то ни стало, но не за тобой, наивная, а за аметистом! И вешал лапшу тебе на уши, старушка нюй-куй, отводил глаза — суггестия, обычный цыганский гипноз...