Сибирские огни, 2017, №7

74 ТАТЬЯНА КАТЕРОВА ЗАПИСКИ ПЕРЕВОДЧИЦЫ, ИЛИ ПЕТЕРБУРГСКАЯ ФАНТАЗИЯ — Сногсшибательная откровенность! Как это по-русски: любить свои недостатки. А откуда у вас все эти вещи? — Вчера убил и ограбил владельца бутика. — Не смешно, — обиделась я. Он развел руками: — Так и мне не смешно, Анна Александровна! Можно сказать, обидно! Если у человека нет прописки и паспорта, это еще не означает, что он не работает, не моется, не читает. От сумы и тюрьмы, как говорит- ся... Ну какой мужик без денег? Это уже получается не мужик, а какая-то волосатая обезьяна. Вот я и тружусь рук не покладая: сторожу, ухаживаю за кладбищем, плотничаю, подновляю росписи и еще дворником подра- батываю. На жизнь хватает, на квартиру — нет. — Можно я спрошу, что случилось? — Спрашивайте, конечно. У нас же был договор. — Только не говорите, что вы пропали без вести в Чечне, а жена с любовником вас выписали. — Я никогда не служил в армии, — пожал плечами Василий, — и женат не был. Все гораздо сложнее: я жертва эпикурейства. Потерял жи- лье, дабы насладиться всей полнотой жизни. И знаете что интересно? Не жалею об этом. Золотая лихорадка, огни большого города и другие зыбкие миражи погубили парня. — Так вы не из Питера? — Нет конечно! Жил в маленьком городке, природой любовался, пейзажи писал, детишек учил, но однажды, на свое несчастье, увидел фильм про Питер. И это меня потрясло! Всю ночь не спал, а утром вдруг понял, что буду жить в этом городе. И уехал. — А родители? — Отца уже не было в живых, а мать отпустила, хотя, думаю, все обо мне знала наперед. —Как же так? — искренне удивилась я. —Я бы знала — не пустила. —Цыгане детей по-другому любят, они не растят их для себя. У них все просто: дети — гости нашего дома; вырастил, выучил — отпусти. Я вспомнила о своих новогодних сессиях и покраснела. — Приехал, — продолжал Василий, поглядывая на меня через край чашки. — Гулял по Питеру, задрав голову. Все дома рассматривал — чуть шейный хондроз не заработал! — и решил: остаюсь. А дальше черти по- могли, моментально работа на верфях подвернулась. Рисовальщики не требовались, а вот стропальщики — это пожалуйста! От завода комнату на Лиговке дали, и все было хорошо, но... — Что «но»? — Не смог стать работягой: люблю я себя очень! Хотелось чего-то, знаете... — Праздника, — подсказала я. —Точно! —Он просиял. —И чтобы он никогда не кончался. Только я люблю настоящие праздники! Пусть колеса крутятся, женщины смеют- ся, шампанское рекой. Для вас, наверное, солнечный день уже праздник, а мне надо — чтобы петь хотелось! Чтобы карманы от денег оттопырива-