Сибирские огни, 2017, №7

54 ТАТЬЯНА КАТЕРОВА ЗАПИСКИ ПЕРЕВОДЧИЦЫ, ИЛИ ПЕТЕРБУРГСКАЯ ФАНТАЗИЯ зу его лицо казалось темным: наверное, так падала тень, а может быть, он сильно злится? Глаза недобро поблескивали из-под бровей, как и в прошлый раз, за зиму Василий ничуть не изменился, и манеры были не слишком любезные. Снова вспомнилось покушение на сумку. «А вдруг он меня сейчас пнет?» — подумала я и резко распрямилась. — Понимаете, я не могу его взять домой! К сожалению, я много работаю и не смогу с ним гулять, а он любит свободу! Подумайте, как он будет жить в четырех стенах? Вы бы так смогли? Поняв, что сморозила глупость, прикусила губу. Но Василий не оби- делся. Он снисходительно закивал, так что заплясали седые кудряшки на голове: —Правильно, все ты правильно говоришь, добрая женщина. Согла- сен! Пусть лучше сдохнет на свободе — это ты хорошо придумала. Не успела я что-то сказать, как гигант поднял зверюгу на руки и по- шагал в кладбищенскую глубину. — Постойте! — Я почувствовала недоброе. — Мужчина, так нель- зя! Куда вы его понесли? — Последний раз спрашиваю: возьмешь? — Глаза смотрели очень внимательно. — Постойте! Знаете как мы поступим? Я отвезу его в лечебницу, а потом пристрою... Его, наверное, машина сбила? — заискивающе спро- сила я, чтобы протянуть время. — Его трубой ударили. — За что? С чего вы взяли? — Да просто так, от скуки. Ну, ему теперь все равно. Труба ли, ма- шина — конец один. Отмучился. — Почему все равно? Бомж быстро шагнул в сторону, и тут я все поняла. — Зачем он вам? Куда вы его несете? Почему все равно? — А мы их едим, — спокойно сказал Василий. — Собачатина от ту- беркулеза помогает. Это все знают. А из шкуры шапку сошью: все равно не жилец. — Он широко улыбнулся белыми, совсем не бомжатскими зу- бами и кивнул на пакет: — Я тоже сосисочки люблю, я бы их покупал, да нам туда нельзя! Вот и охотимся, кто может... — Помогите! — закричала я, захлебываясь слезами, задыхаясь от злости и беспомощности. — Это невозможно! Вы не посмеете! Отдайте собаку! — Цыц, пошла вон! Упустила ты свой шанс, мать Тереза. И за мной не ходи, а то в беду попадешь. — Он легонько толкнул плечом, перехва- тил поудобнее несчастного пса и исчез за склепом. Меня бил крупный озноб, но мысль работала ясно и четко. Я пу- лей вылетела на проезжую часть и поймала машину. Интуиция и здравый смысл подсказывали, что время есть: не станет он убивать собаку средь бела дня! Все-таки кладбище не простое, а мемориальное и в центре го- рода. Экскурсанты лазают. Не пойдет он на скандал, а то выгонят еще с монастырского кладбища...