Сибирские огни, 2017, №7

53 ТАТЬЯНА КАТЕРОВА ЗАПИСКИ ПЕРЕВОДЧИЦЫ, ИЛИ ПЕТЕРБУРГСКАЯ ФАНТАЗИЯ ник!» — улыбнулась я, вспомнила о том, что завтра, несмотря на холод, начинается весна, и вдруг остановилась. В голове мелькнула какая-то мысль. Я на секунду задумалась: что-то тревожное... Так бывает, когда вспоминаешь что-то, а вспомнить не мо- жешь. Но стоило повернуть голову вправо, как над крышами домов гордо воспарил византийский купол собора. Небо в небе. Никогда не замечала! Неужели он совсем близко? Я припомнила свои зимние злоключения и торопливо пошла прочь. Углубилась в соседнюю улицу и с досадой об- наружила, что от стены до стены там висит красно-белая лента, а сму- глые красавцы в оранжевых жилетах борются с огромной трубой, утопая в снежной каше. — Мама, у нас авария! Ходи в обход... Пришлось повернуть направо — внутри крепло нехорошее предчув- ствие. «Это кладбище — патогенная зона с отрицательной энергией. Воз- можно, она материализует наши страхи. Нужно опустить глаза и пройти мимо — ничего не случится», — сказала я себе, прекрасно понимая, что ничего не получится. И действительно, когда поравнялась с воротами, раздался стон. Это был не истошный крик «Помогите!», а именно стон. Кто-то совершенно не рассчитывал на отклик — просто сообщал, что ему очень-очень больно, и эта безысходность сжала сердце. Теперь бояться было поздно. Я с минуту уныло топталась около входа, представляя себе, что на кладбище умирает тот ужасный бомж, который хотел украсть сум- ку. Но и он есть человек... Опять же, сейчас день, светло — вызову по- лицию, да и дело с концом... Снова раздался стон. А может, там ребенок в могилу провалился? Или у любопытной бабушки инфаркт: пошла на могилку к Врубелю — и хлоп! Нужно помочь, потому что по-другому нельзя. Потом себе не прощу. И, уже не колеблясь, я открыла кованую половинку ворот. Страда- лец лежал в кустах и глядел на подошедшую бездонными глазами цве- та старого янтаря. Средней величины, грязный, пушистый, с перебитой задней ногой — пес не сомневался в том, что наступил конец его соба- чьей истории, и последним желанием было избавиться от страшной боли. А дальше будь что будет! Снег под песьим животом был грязно-розовый. Из зарослей желто-серого меха торчала кость, и от этого зрелища к горлу подкатила тошнота, а рот наполнился слюной. «Не смей! Обморок отме- няется». Я взяла себя в руки и смотрела только на собачью голову. — Где же тебя так, бедолагу, угораздило? Что теперь с тобой делать? Пес из последних сил стукнул хвостом и закрыл глаза. Я стала ли- хорадочно разрывать упаковку финских сосисок, потому что необходимо было хоть что-то делать. Наверное, есть ветеринарные «скорые»? Мож- но вызвать, отдать в лечебницу, а что потом? Объявление дать? По со- вести говоря, к усыновлению я была не готова. — Са-аси-исечку, значит? А, старая знакомая! Душа христианская, добрая... Эк тебя жалость распирает. Животина подыхает — ты ему со- сисочку под нос. Кушай, родной, напоследок! Так, что ли? Я запрокинула голову и увидела Василия: поскольку сидела на кор- точках, шапочка пришлась как раз на уровне сапожных голенищ. Сни-