Сибирские огни, 2017, №7

33 ТАТЬЯНА КАТЕРОВА ЗАПИСКИ ПЕРЕВОДЧИЦЫ, ИЛИ ПЕТЕРБУРГСКАЯ ФАНТАЗИЯ ладный, широкоплечий, с длинной бородой, которая серебряным водо- падом сбегала на грудь, с густыми седыми бровями — под ними прята- лись яркие карие глаза. Они сверлили незваную гостью внимательным и строгим взглядом, не обещая ничего хорошего. Одет этот странный Дед Мороз был в более-менее чистый ватник, подпоясанный солдатским рем- нем, шапку-ушанку, добротные кирзовые сапоги, на руках рукавицы как у строителей. Он стоял, засунув большие пальцы за ремень, и молча рас- сматривал меня. «Черный глаз!» — в ужасе подумала я и сделала шаг назад. — П-простите, в-вы кто такой? —Я есмь человек, — с достоинством ответил он. —Человек Божий. А если, мать, тебе этого мало — зови Василием. Бомж Василий, потому что нет у меня определенного места жительства и живу я где придется. В основном на кладбище. «Какой ужас! Желания осуществляются... Что я наделала?» — по- думала я, прижимая поплотнее сумку с паспортом. Бомж держался спо- койно и невозмутимо, но мне показалось, что взгляд Василия задержался на дорогой кожаной сумке. — А ты зачем, мать, в такую поздноту на кладбище пришла? По какой нужде? — Я не на кладбище... Я в монастырь, — пискнула я. — И вообще, прекратите меня называть «мать»! Мы с вами ровесники. — А «мать» — это не о том! Это для уважения, — охотно пояснил Василий. — Так саму государыню называли. Он уже не скрываясь рассматривал сумку. — Послушай, женщина, помоги чем можешь. За каждую копеечку поблагодарю. Василий стащил рукавицу и протянул большую, грязную ладонь. Я торопливо положила в нее полтинник, однако Дед Мороз сурово по- качал головой: — Чего жадничаешь, милая? Что мне с этим делать? Ты же в мона- стырь собралась... Карие глаза насмешливо, по-вороньи сверкнули. — Отдай бесприютному все, что имеешь. Зачем тебе там деньги? Там о другом нужно думать. И он шагнул ко мне. — Не смейте! Я сейчас закричу! Я развернулась и бросилась бежать. — Ну хоть пятисоточку дай ради праздничка! — Помогите! Я бежала, падая и спотыкаясь, и чудилось, что за моей спиной скри- пит снег под огромными кирзовыми сапогами. — Ах-ха-ха! — загудел вокруг воздух, но это уже был не колокол. Я не выдержала и обернулась: мужик стоял у ворот кладбища, упе- рев руки в бока, и хохотал так, что на ветке проснулась и тревожно за- каркала ворона. — Чего остановилась? Чего смотришь? Беги, а то догоню!