Сибирские огни, 2017, №7

28 ТАТЬЯНА КАТЕРОВА ЗАПИСКИ ПЕРЕВОДЧИЦЫ, ИЛИ ПЕТЕРБУРГСКАЯ ФАНТАЗИЯ того, намечается какая-то суперская программа: гонки на оленях или со- баках, танцы, лыжи, творческая тусовка. Говорят, там обалденно весело! Мать очень хочет. Они вернутся — и сразу к тебе. Я поймала себя на том, что сижу и открываю-закрываю рот, как рыба на песке. Значит, все это время Маша и Влад приходили на Новый год из чувства долга? Приходили и умирали от скуки, участвуя в глупой комедии под названием «семейное рандеву»? А я-то радовалась! Стара- лась, лотереи придумывала, подарки, меню... Старая идиотка! — Ты что, Береста? Не пугай меня, пожалуйста. Ты подумай, пре- жде чем плакать и орать. Мать говорит, что у нее депрессия, а мы все время ругаемся. Ну пусть повеселятся немножко. У нее не так уж много времени осталось. — Что?! — Может, это у мамки последняя мечта? В старости-то, наверное, уже не мечтают. Ты вот, например, свою мечту в шкаф заперла. — Понятно. Я побледнела и стиснула хрустальную ножку, однако бокал почему-то казался очень тяжелым и поднять его в воздух было невыносимо трудно. — Значит, со мной им скучно? — Получается так, ничего не попишешь, — жестко сказал Паша и откинулся на спинку кресла. — Прими это как плохую погоду и смирись. Это не значит, что мы тебя не любим, я, например, тобой восхищаюсь, но... но мы все видим по-разному. Представь: собрались под елкой ки- таец, итальянец и русский, хотят Новый год отпраздновать. А вокруг ни одного переводчика... Он развел руками, видимо, не хватало слов. Миссия ему очень не нравилась, но Паша должен был это сделать. Слава богу, все кончилось. Он тревожно взглянул на бабушку: та сидела на краешке стула и как-то странно смотрела прямо перед собой. — Понимаешь, я столько подарков купила... —Ну и что? Они испортятся? Торжественно вручишь через неделю. — Подарки дарят на Новый год... Опять наступила звенящая тишина, Паша почему-то молчал, навер- ное, не знал, что сказать. А нестерпимая обида комом подкатила к горлу. Я чувствовала себя обманутой идиоткой, задыхалась от рыданий и, чтобы спастись от позора, стала торопливо передвигать тарелки. — Конечно, нужно было раньше тебе сказать, но они боялись. — Знаешь, я думала, что все в восторге от моих вечеров. Ты не представляешь, как я старалась! И радовалась... В прошлом году ведь все было хорошо? — Ты же тогда болела, и мы хотели тебе помочь. — Ясно. Какое милосердие! — Буся, успокойся! Если это так важно, они останутся. Только это будет праздник через силу — тебе это нужно? Паша резко и четко подвел итог. Возразить было нечего, бормотание прекратилось, как будто он нажал в моем мозгу кнопку «стоп».