Сибирские огни, 2017, №7

25 ТАТЬЯНА КАТЕРОВА ЗАПИСКИ ПЕРЕВОДЧИЦЫ, ИЛИ ПЕТЕРБУРГСКАЯ ФАНТАЗИЯ — Прости, бусечка! Я очень замерз, а ты все не открываешь и не открываешь. Давай считать это сюрпризом! Или ты совсем мне не рада? — Паша! Когда я тебе была не рада? Я искренне любовалась внуком: почти взрослый, хоть смешной и не- суразный. Из-под шапки поблескивают миндалевидные глаза цвета реч- ной воды — мои глаза. — Милый, просто я тебя не ждала! Давай обнимемся! Я улыбнулась и протянула руки, которые прошли сквозь воздух. —Ну не нужно! Зачем? —Он мягко увернулся и нахмурился. —Не обижайся, ты же знаешь, я не люблю, когда меня трогают. Покорно я опустила руки и с грустью взглянула на своего ежика: на плечах искрились, как погоны, льдинки, пальцы были красные и задубев- шие. — Опять потерял перчатки? Сколько можно дарить... На улице ме- тет? —Метет, — коротко ответил Паша и протянул мне огромную короб- ку и букет. — Забирай скорее — это тебе ближайшие потомки прислали. — Спасибо, это так трогательно! Какой красивый торт... Какие ска- зочные розы... Мой любимый шоколадный торт с миндалем и розы цвета слоновой кости. На тугих бутонах сверкали кристаллики льда, цветы были холод- ные, но живые — коридор сразу наполнился густым и сладким арома- том. — Нужно было завернуть их получше. Такую красоту заморозил! И вообще... Зачем вы так потратились? — обескураженно спросила я, принимая подношение. — Я здесь ни при чем, — рассердился внук. — Сказал же, ближай- шие потомки прислали, а я — далекий потомок. Я почувствовала подвох: — Павел Владиславович, в чем дело? Давай-ка объясняйся: что оз- начают эти дары? Может, у нас какой-то праздник, а я не знаю? Или потомки перепутали день рождения своего предка? И почему сами не приехали? — Это анестезия, — коротко пояснил внук. — А я отправлен на заклание, как самый невинный в роду. Пойдем, Береста, я тебе все рас- скажу, только предупреждаю сразу, я не выношу женских истерик — тут же уйду. Я похолодела, и Паша с досадой махнул рукой: — Прекрати бояться, гарантирую, что все живы и здоровы. Раз- решите, Береста... Он как-то уверенно, по-мужски взял меня под руку и повел в гости- ную. Оглядев мой натюрморт, внук одобрительно кивнул: — Уважаю тебя, бусечка, как никого другого. — Это за что же? — За то, что ты имеешь смелость оставаться собой и следовать сво- им желаниям. Я заметил, что после тридцати многие люди становятся как все. Это называется остепениться?