Сибирские огни, 2017, №7

182 изведения 31 . В парижском издательстве «Подорожник» выходят три его книги («Зеленый шум» — 1947, «Звериный знак» — 1948, «Золотое число» — 1949), четвертую он готовит к изданию («Последняя книга» — издана посмер- тно в Нью-Йорке в 1952 г.). Творческий путь писателя оказался недолгим. Борис Григорьевич умер в Париже в 1950 г. Похоронен на русском кладбище Сент- Женевьев-де-Буа. Наследие. Коллеги и друзья Критики всегда отмечали сильный автобиографический элемент в творче- стве Б. Г. Пантелеймонова. Профессор Софийского университета, историк и литературовед П. М. Бицилли отмечал, что, «в сущности, все его вещи автобио- графичны: ведь и “Маклаево братство” символически выражает то же, что вы- сказано во всех рассказах, посвященных дяде Володе» 32 . «Маклаево братство» по- вествует о путешествии русского ученого Н. Н. Миклухо-Маклая в Новую Гви- нею. «Его жизнь среди дикарей — прав- дивая повесть. Повесть каменного века, удивительно честная, как непреложно че- стен был этот святой от науки», — читаем в книге «Звериный знак» 33 . Другому «святому от науки» — Д. И. Менделееву — посвящена одно- именная повесть. Биография ученого- земляка оказала влияние не только на профессиональное становление Бориса Пантелеймонова, но и на его граждан- скую позицию. «Он вознесся над зем- лей — только Россия, ее пути в веках. Центр рано или поздно должен оказаться в Сибири. Сто восемьдесят народов Рос- 31 Россия и российская эмиграция в воспомина- ниях и дневниках. Аннотированный указатель книг, журнальных и газетных публикаций, изданных за рубежом в 1917—1991 гг. М., 2005. Т. 4. С. 150. 32 Бицилли П. Заметки о стиле Пантелеймонова // Новоселье, 1949, № 39—41, с. 200. 33 Пантелеймонов Б. Звериный знак. — Париж, 1948. — С. 9. сии. Шестая часть земли. Но треть ее за Полярным кругом, безжизненна, мертва. Седьмая часть страны — пустыня. Изме- ним, изменим, изменим все это! Каналы, рельсы избороздят эти земли», — опти- мистично и убежденно утверждает Пан- телеймонов устами Менделеева. Всю свою жизнь Борис Григорьевич находился в поиске «золотого числа»: «как бы ни были различны люди, какие бы века их ни разделяли — ощущение зо- лотого числа свойственно всем и оно для всех одно и то же» 34 . Именно так — «Зо- лотое число» — названа последняя при- жизненная книга Бориса Григорьевича. Борис Пантелеймонов дружил с рус- скими писателями-эмигрантами. Вос- поминания, письма позволяют узнать то особое, что дополняет образ, сложив- шийся из прочитанных книг. А. М. Ремизов так вспоминал о пер- вой встрече с Пантелеймоновым: «Это был не по возрасту белый с зеленью, обветренный в кирпич, в черном сюрту- ке — в Париже о таких костюмах забы- ли — тонкий, и ничего отталкивающего». В кругу друзей семьи его стали звать Иерусалимский. По воспоминаниям Алексея Михайловича, имея «жеваный в сеть» импермеабль (плащ), «он все хо- тел, сердце отзывчивое, помочь нам до- стать денег». Через непродолжительное время «ему повалило счастье: он открыл лабораторию в Монруже, там и обосно- вался — целый дом». Позднее его стали звать Стекольный мастер или Стеколь- щик: «Пантелеймонов изобрел “синтети- ческое” стекло, заливает цветы и мелких зверей, и они у него под стеклом, как жи- вые…» Н. А. Тэффи оставила читателям ме- муарный очерк «Мой друг Борис Пан- телеймонов». Важные детали, которые дают возможность узнать о творческой дружбе: 34 Пантелеймонов Б. Золотое число. — Париж, 1949. — С. 90.