Сибирские огни, 2017, №7

171 ЮРИЙ ЧЕРНОВ СУСЛИНЫЙ ЛУГ Суслиные жилища выдавала выброшенная из нор глина, а свежие следы и помет на ней — наличие хозяина. Но ни того ни другого мы в тот день не уви- дели. А ведь обошли все знакомые места. Пусто было и на Суслином лугу, и на дальнем косогоре, где добыли полуторакилограммового толстяка. Эх, такого бы для дяди, но пока не было и захудалого. И вряд ли будет: возле тарначей мы уже замыкали охотничий путик, оказавшийся так некстати пустым. Раньше, опасаясь засады, мы обходили тарначи стороной, а теперь — без добычи — свернули поисковую цепь и пошли к дому напрямик. Только Баян- бегунок продолжал выписывать перед нами заячьи петли, как делал это раньше перед стадом, оповещая о бодливом баране. И вдруг он закричал: — Нора! Нора! Первым к Баяну подскочил Черныш, нюхнул коловую нору и удивленно скосил голову: мол, как это я ее не заметил? — Есть, есть! — завопили все мы, сгрудившись возле находки Баяна и одо- брительно хлопая его по спине. Любуясь свеженькой, возможно только что откупоренной изнутри норкой, мы не заметили, как из тарначей поднялся Андрей Райков и явился перед нами «серым волком под горой». Скользнув взглядом по пустым сумкам и растолкав стоявших на пути, он шагнул в центр круга. — А ну брысь от моей норы! — приказал Гузкоротый, втыкая в «коловуш- ку» пятку желтого ботинка. Круг сомкнулся за ним, но никто не сдвинулся с места. Окруженный со всех сторон, Гузкоротый почувствовал неладное. — Вы что, оглохли? Марш за водой! И снова никто не пошевелился. Тогда налетчик опасливо стал оборачи- ваться влево-вправо, не отнимая, однако, пятки от норы, будто из нее мог вы- скочить суслик. Это ли его подвело или то, что, попятившись от нас с Толей, он споткнулся об упавшего Ваньку и рухнул на спину сам, а мы не мешкая оседлали у него кто руку, кто ногу, да так и припечатали «серого волка» к хо- лодной земле. Андрей раза два дернулся, но куда там: на правой ноге — Вовка Побежим, на левой — клещами — Ванька с Баяном; а мы с Толей налегли на его распятые руки. Черныш, часто дыша через пасть и роняя слюнки, сидел у изголовья Андрея в запасных. — Отпустите, — прохрипел Гузкоротый, косясь на Черныша. — Как, ребя, отпустим? — Если не будет к нам приставать. — Не буду… — И пусть поклянется! — Клянусь… Мы дружно встали, готовые к новой свалке, но Гузкоротый быстро поднялся и, не говоря ни слова, без оглядки потопал восвояси. А у нас весело, нарасхват загремели ведра… Домой — с добычей для дяди Акима — летели как на крыльях. А впереди — с припрыжкой, петлями — Баян. Прости, Суслиный луг! Вовремя же мы сбросили иго Гузкоротого! Всего неделей позже не смогли бы, так как Семен на все лето забрал Вовку на выпаса. Да и мы с Толей, считай, разлучились: он снова ударился в бега, а меня основательно впрягли в работу. Поделка кизяков, огород, сенокос — само собой, а главная докука — нескон-