Сибирские огни, 2017, №7

150 ВИКТОР РОЖКОВ НАСЛЕДНИКИ КИПРИАНА той отвагой и мужественностью. Этому впечатлению в немалой степени способствовал взгляд его устремленных к небу глаз, щедро излучающих тепло и непонятную притягательную силу для каждого, кто посмотрел бы сейчас на икону. Трудно, вернее, невозможно было представить себе, что водило рукой мастера-иконописца, создавшего это, безусловно, великое произведение, но то, что он являлся личностью необычной, наделенной, как говорится, талантами свыше, сомнениям не подлежало. Оцепенение, охватившее Дионисия при взгляде на икону, наконец оставило его, и он, благоговейно перекрестившись, произнес приглушен- но: —Зри, сыне, зри прилежно на сие чудо земное, а может, и благодати небесной благословенной. И еще более того скажу, что я сей образ зрил где-то в жизни прежней… Постой, постой! — вздрогнув, встрепенулся Дионисий, по лицу его прошла тень испуга, вернее, крайнего напряже- ния мысли. И вдруг он, облегченно вздохнув, почти радостно воскликнул: — Слава Господу, вспомнил, вспомнил, сыне мой! Это ж давний визан- тийский образ святого Георгия Победоносца, изображенного без коня, пешим, стоящим на камне, но все равно уязвляющим змея — не столь копьем, сколь своею святою силой. Находился я в то время в благосло- венном Соловецком монастыре, где на одном из причалов снаряжали па- ломников к отходу в земли югорские. На одном из корабликов я и увидел тогда сию икону, именуемую «благодатью дорожной». Без такой иконы в то время немыслимы были ни мореходские, ни сухопутные пути, ни диких зверей, ни не менее диких людей одоление, ни попытки если уж не рас- крыть, то хотя бы прикоснуться к тайнам и пугающим загадкам Югры. Они посмотрели теперь еще более внимательно на икону, потом — друг на друга, и Дионисий произнес негромко: — Пойдем-ка отселе, сын мой. Недостойны мы праздно столь на тако велико творение души человеческой зрити… — Так как же оно, отче, — забеспокоился было Викентий. — Не- ужто благодать сию здесь на изничтожение медленное бросим? — Пойдем, пойдем! — так же не повышая голоса, повторил Диони- сий. — Поутру, с началом дня грядущего, о сем помыслим… Помыслить им не удалось, с вечера никак заснуть не могли: все рас- суждали-прикидывали, как это и почему столь ценная икона безнадзорно брошенной оказалась, кто повинен может быть в этом, ведь от предпо- лагаемых путей паломников здесь было далековато… В таких разговорах ночь будто сгинула, а рассвет заявил о себе неожиданно рано. Викентий предложил: — Отче, ты тута оглядись, о костерке и едишке уж какой побеспо- койся, а я схожу осмотрюсь, я еще вчера, когда подходили сюды, следов куды как интересных наглядел… — Ступай, сыне, но недолго чтоб. — Постараюсь, — уже на ходу ответил Викентий, скрываясь в за- рослях молодого ельника.