Сибирские огни, 2017, №7

143 ВИКТОР РОЖКОВ НАСЛЕДНИКИ КИПРИАНА Это был рослый, нелепый в своей неуклюжести мужик, и причита- ния его рассмешили Викентия. —Что ты завел, яко дите малое! — прикрикнул он. —Молви скоро- спешно, где отец Дионисий, кто там с ним, куды волокете его? — А не скажу, не скажу! — неожиданно ощерился мужик, и злобой полыхнули его глаза. — Дело государево, тебе, оборотню, оно не по зу- бам, княжич роду змеиного!.. Только сейчас Викентию пришла мысль о том, что второй раз за день слышит он это «княжич». Откуда могли проведать эти злыдни о тайне, столь трепетно и охранно оберегаемой его матерью да и им самим? Ведь для всех прочих он был в прошлом «купецким сыном», а ныне известным охотником-следопытом Векшей. «Сие не откладывая надобно распроведать, — решил тут же Викен- тий. — Вот дай с вызволением отца Дионисия управлюсь…» — Значится, роду змеиного? — переспросил он, глядя в упор на му- жика и поднимая пищаль. — Коли так, с тобой и по-змеиному творить буду же! Веди к месту, где отца Дионисия прячете, ежели нет, яко пса смердяща прикончу сей час, ну?.. Вид Викентия был столь решителен, что неуклюжий мужик тут же стушевался, покорно забормотал: — Како же, како же, пойдем, пойдем, выведу на горюшко себе, тута недалечко… Видно, отдохнув немного, он засеменил шустро, да так, что Викен- тий едва поспевал за ним. «Недалечко» обернулось долгой дорогой, да и сам он на полпути сдал: принялся вновь прихрамывать, жаловаться на боли в ноге. К месту, где, по словам мужика, был их стан и где находил- ся Дионисий, они подошли в сумерках. Здесь лес был особенно густым. Огромные раскидистые ели, подпираемые к тому же россыпями неболь- ших, поросших мхом валунов, вклинивались в березняк, уходящий к не- далеким холмам. У подножья одного из них светлел алыми отблесками костер, возле которого сидели люди. — Это кто?— спросил, указывая на них, Викентий и, так как мужик засмеялся было, прикрикнул: — Ну?! —Сие московский посланец стольник Коробьин со слугой, — нехотя процедил сквозь зубы мужик. — Ему было велено Дионисия вашего в Москву представить, а ты на пути встал у сего столь большого человека. Не лучше ли тебе повиниться, покаяться да в стороночку отойти, покуль голова на плечах, а? — Я те отойду, пень корявый! — вскинулся было Викентий, но сей- час же, словно устыдившись этого, лишь спросил холодно: — Ну а где ж отче Дионисий? — А вона вишь шалаш под елью? Там праведник твой пребывает. Викентий резанул зубоскала по скуле и, пока тот, охая и подвывая, ползал по траве, безжалостно бросил: — А я все ж тебя ноне успокою, представлю на тот свет, ежели еще хоть словом малым отче Дионисия затронешь!..