Сибирские огни, 2017, №7

139 ВИКТОР РОЖКОВ НАСЛЕДНИКИ КИПРИАНА род несчастный князей Надеиных чтут. Думу имею в местах отдаленных здешних обитель женскую поставить да, постриг приняв, в обители той Богу послужить до скончания дней своих… Благословишь ежели на дело сие, владыко, я тебя не обременю ничем: и копейки, и рубли у меня най- дутся, а не будет согласия твоего — дале поспешать буду, Сибирь-то ох как велика! Аскетическая строгость лица Илиодора стала при этих словах еще более заметной, проникновенной, светло-зеленые глаза чуть потемнели. — Не к лицу тебе, княгиня, слова сии, аль запамятовала, что я толь- ко ныне архиепископ земли Пермской Илиодор, а ранее был воеводою из славного рода дворян Кульчицких и с супругом твоим, князем Андреем, запросто хлеб-соль водил? — Прости, владыко… — поникнув головой, проговорила Манефа, опускаясь на колени. — Прости великодушно. Насмотрелась, натерпе- лась я за последнее-то время, како люди, с коими я в приятельстве креп- ком была, отворачивались да бежали прочь, меня завидев… — То мне ведомо, однако всех подряд в черну сторону не пиши, по- дыщем тебе место достойно для обители, постриг примешь — игуменьей благословлю. Так-то вот, нареченная вновь Марфа Авдеева, встань с колен-то, нехорошо сие… Манефа, не поднимаясь, зарыдала, протягивая руки к Илиодору: — Владыко, век буду Бога за тебя молить, за сердце твое, перед людьми щедрое, за то, что приютил меня и сына мово, княжича Викен- тия, в годину для нас столь горькую… — Викентий? Так он с тобой, где ж он? — В повозке нашей походной, ждет милости твоей и благослове- ния… — Так что ж ты медлишь-то? Сюды, сюды веди его разом — пой- дем, я велю дворне! Илиодор и поднявшаяся с колен Манефа заспешили к дверям свет- лицы. Чтобы продолжить наше повествование, мы должны вернуться к той сцене, где рассказывается о происшествии с Векшею у лесного капища вогулов. По издавна укоренившейся и известной многим старой охотничьей привычке Векша затеял сам с собою шутливую беседу, стараясь как-то скрасить свое довольно незавидное положение. «Како же ты, шустрый столь да ухватливый, свет мой Викентий Ан- дреич, смог в таку опаску попасть, содругов походных потерять да с пути должного сбиться? Ноне ты для таежных ведунов-старознатцев ну как во- все пустой есть, ой стыдоба-стыдобушка!..» Шутки шутками, а не жалел себя при этом Векша, щедро примешивая к шуткам тем горечь содеянного им, так как был он в таежных делах охотничьих предельно строг к себе. Размышления Векши были вскоре прерваны, так как он перенес вни- мание на вторую каменистую площадку у костра, где, как по всему было