Сибирские огни, 2017, №7

10 ТАТЬЯНА КАТЕРОВА ЗАПИСКИ ПЕРЕВОДЧИЦЫ, ИЛИ ПЕТЕРБУРГСКАЯ ФАНТАЗИЯ по совместительству один из наших родителей, отец очаровательной Са- шеньки. Я решила предложить ему рукопись и любой ценой устроиться в его издательство: корректором, редактором, администратором — все равно кем. Литературный труд был моим единственным профессиональ- ным умением. Но просить Леонида Петровича было так же страшно, как целовать туфлю Чингисхана. Это был полнокровный рыжий мужчина, который никогда не здо- ровался и всем в детсаду тыкал (кроме заведующей). Тормозов у него не было — говорил что хотел и даже не смотрел на реакцию. Тем не менее его уважали, потому что зарабатывал интеллектом, а не продажей водки. И это уважение действовало как новокаин: губы немели, язык не слушал- ся. Несколько раз он вопросительно смотрел в мои расширенные от ужаса зрачки, однако я так и не осмелилась заговорить. Этим утром, пока Саша самостоятельно переобувала чешки, Леонид Петрович с кем-то ругался по своей «Форе» и в конце сказал тихим и страшным голосом: — Изволь найти приличную вещь для издания: твой репертуар сме- хотворен! Какой такой переводчик? За неделю не сдашь романчик — сам заговоришь на всех языках сразу. Понял? И тогда я решилась. Он, как Вий, вперил в меня голубые стеклянные очи, обрамленные рыжими длинными и очень редкими ресницами. Веки были красными. От бессонницы или от водки? — Что нужно? — Простите, я случайно услышала: если необходим переводчик, я могла бы... Английский, немецкий без словаря. Я кандидат наук. — Гы-ы-ы, — заржал Вий. —Значит, плохой кандидат, раз в садике работаешь. Нам нужны профи. — Я профи, — хладнокровно соврала я, чувствуя, как немеет не только язык, но и плечи. — У меня еще есть рукопись. Хотела бы пред- ложить... — Да что за напасть такая? Почему сейчас все бабы пишут? — Протестируйте меня! Согласна на любую проверку. — Значит, на любую? Прелестненько. Вий внимательно оглядел мою тощую фигурку, завернутую в белый халат, разношенные тапочки и зализанную кичку. — Люблю самоуверенных женщин. В восемь приходи в издатель- ство, будешь доказывать свой профессионализм. Я тебя сам протестирую. Вий поцеловал дочь и ушел, не взглянув на меня. Я стояла в полном недоумении: что это будет? Собеседование или... нечто большее? — Анна Александровна, вам надо переодеться, — зазвенел детский голосок. Сашенька смотрела на меня большими голубыми, в общем-то отцов- скими, глазами. — В папино издательство приходят только красивые дамы, похожие на фей. Иначе на работу не возьмут: там дресс-код. И главное, не вол- нуйтесь так, — улыбнулась маленькая принцесса Бронштейн. — Папа