Сибирские огни, 2017, №7

115 Траву щекотать ладонью бы, до одури вверх глядеть... Дождаться, что кто-то по небу пройдется, как по воде. Раздвинет покров зашторенный, стряхнет канитель с руки. И впишет в свою историю земные черновики. Усталым, больным, измученным тихонько поправит свет, в ладони начертит лучиком, что смерти, конечно, нет, что слово дороже золота, что любит нас и простил. — Ну где же ты был так долго-то? — А я и не уходил. О настоящем времени время ворочалось, не спалось ему, все шебуршилось в ночи минутами, то притворялось замерзшей осенью, то у будильников стрелки путало. мяло щекою перину облака, по циферблату сверялось — точно ли тикает? звезды на память по боку клеило скотчем. сжималось точкою... гимнами пелось и пасторалями (их никогда не бывало поровну) и разворачивалось спиралями в разные стороны, в разные стороны... и наблюдало с ленивой грацией, как человеки пугались даже, но кто-то терял его, укорачивал, кто-то цветами его засаживал РИТА ТРОШКИНА О СМЫСЛЕ БАБОЧКИ