Сибирские огни, 2017, №7

114 Все страньше... В стране, где бежать надо только затем, чтоб просто не сдвинуться с места, латаю изнанку на старом холсте с уснувшею девочкой вместе. Чаинки из чашки цветущим кустом вчера притворятся умело. А завтра свежайшим зеленым листом увядшая роза алела. Не можно вперед, не скатившись назад. Нет выхода без неухода. Сначала улыбка, а после глаза и шубка чеширской породы. Пирог превращается в тесто. Мосты несутся вдоль речки по краю. От Кролика Шляпа удрала в кусты. Крокет в Герцогиню играет. Среди натюрмордов вопит Бармаглот, напяливший галстук Шалтая. Горчица — не птица. А наоборот. Хотя почему-то летает. Теряет перчатки летучая мышь. Червяк угощает кальяном. Такая вот лживопись. Если гостишь в стране зазеркальной и странной. Хожу Королевой промежду дверей. Смеюсь через слезы, некстати. С изнанки, конечно, оно веселей. Чем дальше, тем все чудесатей. Ну вот и связала концы узелков. Все страньше — печально и нежно. Пришли мне скорее весенних цветов — каких-нибудь желтых, конечно... * * * На синем штрихами — клинопись спешит в направленьи снов. А всем, кто остался, в и на пить и в землю бросать зерно. РИТА ТРОШКИНА О СМЫСЛЕ БАБОЧКИ