Сибирские огни, 2016, №12

97 МИХАИЛ ЧЕРНЕНОК НА ПЕРЕКАТЕ расколоть старика по загадочному убийству. Понял, друг, с какой тем- ной компашкой тебе предстоит общаться? — Радист достал из тумбочки два стакана, поправил на столе газету с наломанными от буханки кусками хлеба. После этого запустил руку под койку и, вытащив оттуда начатую поллитровку, спросил: — По сто грамм на душу населения примем? — Наливай! — ответил Костя. Теплая водка обожгла горло, противной дрожью передернула плечи. Радист тянул свой стакан медленно, через зубы. Выпив, долго морщился и занюхивал хлебной корочкой. Костя засмеялся: — И охота тебе так мучиться? — Эх, друг! Об чем спрашиваешь? Не могу забыть Одессу-маму. Ты знаешь, шо такое Одесса? — Говорят, что там бывала королева из Непала? — В Одессе все выдающиеся люди побывали. Там некогда гулял и я. Радист мечтательно закрыл глаза и вдруг с одесским акцентом запел: Багрицкий Эдик тоже одессит, Он здесь писал свои стихотворенья. А Саша Пушкин тем и знаменит, Что увидал здесь чудное мгновенье... Костя хлопнул в ладоши: — Браво! — Дальше слова забыл, — с огорчением сказал радист и посмотрел на Костю тоскливым взглядом. — Одесса — город моей мечты. А здесь что? Темный лес, тайга густая, раскудря-кудря-кудря... Зря ты, друг, на Дикий едешь. Не видать тебе там счастья. Поверь знающему человеку, сматывайся оттуда с первой же оказией. Хочешь, на будущий год поедем вместе в Одесскую мореходку поступать? В дальние заграничные плава- ния будем ходить. В бананово-лимонном Сингапуре погуляем... Костя слушал краем уха, совершенно не вникая в смысл. Думы его были далеко-далеко, там, где осталась Лариса Званцева — несостоявша- яся любовь и виновница его провала на вступительных. — На прощанье наливай бокалы! — неожиданно затянул во все гор- ло радист. Костя, вздрогнув, остановил певца: — Погоди орать. Еще бутылку можешь сообразить? — Могу! — Радист сунул руку под койку. — У меня тут в заначке пол-ящика стоит... * * * Проснулся Костя с головной болью. Сильно хотелось пить. Необыч- ная тишина, казалось, давила виски. Не слышно было стука колесных плиц, не вздыхала с присвистом старенькая пароходная машина. Не от-