Сибирские огни, 2016, №12

88 СТАНИСЛАВ МИХАЙЛОВ ДЕНЬ СИНИЦ А воротник больничного халата Похож на голубя, прижатого к щеке. Земля разрытая ни в чем не виновата, Весна прощается на птичьем языке. Весна тосканская зовется «примавера». Рисунок тает — нить истончена. Но там, где циник говорит: «Химера», Художник — и из-под земли: «Весна!» На злом огороде На злом огороде крапивная зреет орда, Пасется картошка, стреножена сорной травой. Зачем я, сжираемый гордостью, ехал сюда? Крыжовник колючий не пустит меня на постой. Ползут огурцы, что кривее кривого ножа, Десант парашютный по грядкам рассыпал укроп. Не красная роза, но рана дымится, свежа, — То белый туман расстилает мне влажный покров. Я, словно Егорий, дракона хотел бы попрать, Но ятем не вышел, какой-то нелепой фитой Глаза округляю на зеленоглавую рать, А рот — как окурок, а ноги — забор-сухостой. Я сам не скажу им, не выдам, как болен и слаб, И тяпки не брошу до схода вечерней зари. Но плещет в калитку приобская вольница трав, Коронами блещут соснового дома цари. Полынь и крапива и снова без края полынь, Ярутка, ежовник, пырей, молочай и осот. Всей травной, всей горько-зеленою кровью прихлынь, Отрада земная благая, на злой огород. * * * Никаких полуогненных крыл, Дымно-огненных туч никаких. Ангел плащ починить попросил, Слабых сил моих, рук нитяных.