Сибирские огни, 2016, №12

85 НИКОЛАЙ ОЛЬКОВ СОЛНЕЧНЫЙ ЧЕЛОВЕК —Лекарства надо иметь на такой случай, — назидательно сказал со- сед. —Везти не могу, видите, малина поспела, надо обобрать, а то опадет. Антонина Пантелеевна на колени упала: — Я потом всю малину оберу и свою отдам. — Нам чужого не надо. Не поехал. Тоня вернулась, Иван сидел на крыльце мокрый от пота, синюшный цвет лица. — Ваня, пойдем на трассу, там поймаем машину. Прошли сотню метров, Иван остановился: — Тоня, больше не могу. Она прислонила его к березке, метнулась к трассе — далеко! Что делать? Вернулась, взяла мужа под плечо, пошли. Через минуту он убрал ее руку и спокойно сказал: — Все, Тоня... Она подхватила ослабшее тело мужа, приняла на руки и на колени. Иван вздохнул еще раз и вытянулся. Она не помнит, сколько времени просидела с мертвым мужем на руках. Потом подошла женщина, дачная сторожиха: — Что же ты сидишь, милая? Давай его положим, а ты сходи на дачу, принеси простыни. Простынями укрыли тело. Приехала «скорая», милиция. Останови- ли грузовик, посторонние ребята наломали веток, погрузили тело Ивана, Тоня села рядом. Когда ее впустили в морг и она увидела своего Ваню среди распух- ших трупов утопленников, закричала: — Нет, я его здесь не оставлю! Я его сама похороню. Патологоанатом вошел в ее положение: — Если привезете документ из больницы, что он стоял на учете и лечился от сердечных дел, можно обойтись без нас. Она побежала в обкомовскую больницу, карточку нашли, справку дали. Но уже на обратном пути Тоня одумалась: «Неправильно я делаю. Ваня человек известный, и про его увлечения многие знают, найдутся злые языки, наплетут, что от пьянки умер. Нет. Пусть врачи делают как надо, чтобы у меня на руках был документ». Уже через неделю она убедится, что правильно поступила. Слухи о смерти по пьянке, более того — под забором где-то у дач, поползли среди любителей позлословить. И обиднее всего было то, что авторами, а то и «свидетелями» оказывались люди, бывавшие в доме Ивана, сидевшие за его столом. От официальных похорон власти отказались. «Похоронить как про- стого советского человека» — эта фраза обкомовского функционера боль- но ранила сердце вдовы, горечью отозвалась в писательских рядах, матом реагировали на нее простые советские люди. Хоронили из здания бюро пропаганды литературы, что стояло на улице Ванцетти. Во дворе дома — трава-мурава, молодые березки, от всей России они попрощались с воспевавшим их писателем.