Сибирские огни, 2016, №12

66 НИКОЛАЙ ОЛЬКОВ СОЛНЕЧНЫЙ ЧЕЛОВЕК — А у нас так заведено: горе ли радость — на всех. Так и награды. — И зависти нет? — Не понял я, ты про какую зависть? Иван пометил себе в блокноте: есть ли где другой такой мир, где бы вот так жили и работали одной дружной семьей? А стол бушевал! Уже привезли из деревни гармониста, уже столы сдвинули к стенке, пошли женщины в пляс — сначала степенно и раз- меренно, как бы «с выходом», а потом все смелее, задорнее, с частушкой. Сняли с печи прихворнувшего вечного пастуха Плакидина Артёма Ива- новича, привезли — как без него? И прошлась перцовочка по жилкам, ожил пастух и тоже в меру позволявшего ему ревматизма притопывал на кругу. Напелись, наплясались, гостям дорогим «на посошок» налили и — посуду прибирать. Завтра — рабочий день. …Наслушался Ермаков за этим столом рассказов о нелегкой, не- простой, но радостной жизни своих будущих героинь: у каждой — семья, мужья, дети, у каждой — своя группа коров, к которым привыкали, как к родным, а когда начиналась выбраковка, когда Милок, Зорек и Незабу- док грузили в машины для отправки на мясокомбинат, — убегали доярки, стыдились последнего прощального взгляда своих любимиц и плакали в темных углах фермы. А потом все начиналось сначала… Прощание. Разводит руками писатель: кончилась командировка, надо ехать, редактор вчера грозился. Жмут в смущении руку, приглашают в гости. В поезде Ермаков еще раз мысленно прошелся по записям, вспомнил разговоры. Очерк складывался, но он чувствовал, что чего-то не хватает. Чего? Лирики? Найдет. Романтики? Добавит. Но он же приехал напи- сать о великих труженицах, и не просто очерк, — тогда какой ты к черту писатель? — гимн надо написать! Так прославить простую труженицу, чтобы у читателя мурашки по спине. Он схватил тетрадку и быстро начал писать своим «пахотным» по- черком: «Найдите в городах квартиру, где не прописалась бы бутылка с широким горлышком, найдите в деревнях погребок, где не стояли бы холодные, отпотевшие криночки. Да что погребок, квартира? Рюкзак геолога, погранзастава, Антарктида, ракетное отшельничество, кругос- ветные подводные лодки, космические корабли — в порошке, в тубах, сгущенкой ли — но никуда ты, сын и дитя Земли, никуда ты без нее, без здоровой и сладкой капельки. От первых двух ‘‘заячьих’’ зубок и до угасающего невнятного шепота, от мощных воскрылений гения и до по- следнего рукопожатия дарит человеку свою крепь молоко. Самый жизнерадостный лучик солнца, благословенную неизбывную силу земли, тугой накат наших мускулов, упругое витье наших жил, не- дробимый мосол широкой русской косточки, хмель первого поцелуя, по- зывные творчества, восторженный вопль стадиона — сказку, подвиг, пес- ню, открытие века несет она в своем подойнике, молочная наша нянюшка, в просторечии — доярка.