Сибирские огни, 2016, №12

63 НИКОЛАЙ ОЛЬКОВ СОЛНЕЧНЫЙ ЧЕЛОВЕК Хозяин рюмку поднял, тост сказал за мир и дружбу между народов, закусили груздочками. Тут и хозяин вошел: — Иван Михайлович! — Пётр Андреич! — Да вы что, ребята? — возмутился Андрей Никитич. —Одногод- ки, фронтовики, и с чего навеличивать? Проще надо, душевней. — Обожди, отец, — крикнул Пётр Андреич, фыркая под умываль- ником. — Вот по рюмке примем, тогда уж! После обеда Пётр предложил: — Отдохни с дороги, в поезде какой сон? А вечером с доярочками познакомлю. Отец, парню спать не мешай. Андрей Никитич возмутился: — Кого учишь, зеленая поросля? Ишь, Героем стал — совсем отца не признает. Пётр засмеялся: — Ну все, понеслась! Не спать тебе, товарищ писатель. Прав оказался Пётр — только Иван задремал на диване, дверь при- открылась и Андрей Никитич тихо спросил: — Не спишь, Ваньша? — Да, что-то не спится. —А оно завсегда на новом месте этак. Вот ты приехал про доярок да про Петьку писать, про коров и молоко наше. Дийствительно, достойно, потому как только ученые в Тюмени больше наших девок доят, но ты же понимашь, наука, там заместо молока столько намешано, чтобы первое место урвать. А наше молочко — вечером надоили, утром полбанки сме- таны. Ей-богу, не вру. Бывалочи, старуха отправит трехлитровую банку со сметаной Петьке в Тюмень, когда учился, а привезут туда масло. Мы же из переселенцев, по столыпинской команде рванули в Сибирь. Я со- всем мал был, а помню. Всякий народишко ехал. Кто от нужды, кто за легкой жизнью. И помню, стоим мы на станции, долго стоим, а лето, на- род из вагонов вывалился, ноги разминают, шляются повдоль поезда, а кто и на траву прилег, от земли силы взять. И сидит на чурочке бабочка, худая, как мучельница с иконы, а сосет ее грудь здоровый ребенок, чуть разве помладше меня. Народ дивится, а переселенческий начальник по- дошел, ткнул его тростью и говорит: «Ты же мать довел до полусвятого состояния, переходи на коровье молоко». А тот сломок от титьки ото- рвался и пробасил: «Да бескоровные мы!» Начальник чуть в обморок не брякнулся, а народ ухохатывается. Иван — за блокнот: прекрасная байка! А Андрея Никитича уже понесло: — Ты про Колчака слышал, как он в наших краях витийствовал? Сатана, а не адмирал. Красные прут с Маслянки, а он мобилизовал всех мужиков наших и хантиновских, из соседней деревни, вооружил вилами трехрожковыми и погнал на пулеметы. Красные ребята видят такую кар- тину, стрелять перестали, а колчаковцы за нашими спинами. Ково делать? И тут кто-то из наших как крикнет: «Ребята, разбегайся в разные сто-