Сибирские огни, 2016, №12

52 П ОЭЗ И Я Дмитрий РУМЯНЦЕВ григорианский хорал премьера фильма Просидели жизнь во тьме кинематографа, как в Платоновой пещере — из расщелины вышли в город, где ни музыки, ни воздуха — только Церкви предприятия дочерние. Как под газом, как под «планом» воскуряемым, что идейные рабочие Платонова, прежним светом зачумленные, мерцанием, мы подолгу пластилиновыми ходим. Ничего-то мы, болезные, не поняли! Ничегошеньки, слепые, не увидели в парадигме киноведческой истории с парафразой от Обамы до Калигулы. Сложной функцией двоясь в мирах искомых, ложью/фикцией давясь в судьбе обидной, XXI век плывет в огнях церковных, 25-й кадр горит во тьме рапидной съемки. I. корабль пасхи Монашки хрупкие, босые, хрустальные после поста, все, как матросы, — по местам. Что корабли сторожевые, плывут церквушки сквозь былье: им якорь — всякая канава. На реях, на крестах Вараввой — бушлатчатое воронье. Свечами талыми горят в ночи огни святого Эльма.