Сибирские огни, 2016, №12

48 ГЕННАДИЙ ПРАШКЕВИЧ РУССКИЙ ХОР гошпиталь открою. Может, кого вылечу». Сильно подозревал, что теперь государь про него все знает: и про занятия в Венеции, и про занятия в Пиллау, и про утоплую шняву «Рак». Государь знал, конечно. Знакомо дохнул в лицо кнастером, перегаром. Дрогнула щека в мелком тике: «Ты нам викторию подарил». Зубов-младший остро чувствовал завидущие глаза. Да и как не за- видовать вчерашнему недорослю? Офицеры морские непременно долж- ны иметь ранг между собою в получении чинов. Но государь никого не спрашивал. Просто вглядывался в лоб с залысинами, в длинное лицо Зу- бова-младшего. Зоон, зоон мог стоять перед ним. Зоон, зоон мог при- нести ему викторию. А зоон в земле — бесславен. А я грешен, грешен — поверил сыну. Он девку крепостную таскал с собой, свалялся с простой крепостной девкой. В глазах двоилось. Взятый фрегат и пытошная. Ах, зоон, зоон, уже не отнимешь имени, не отправишь на житие в Колу, это как медленную смерть усадить рядом. Багровея, всматривался в Зубова- младшего. Надо было с ранних лет возить зоона с собой по всем батали- ям, пусть убило бы, но по делу. Отметил в стороне человека в камзоле, рябого, как дрозд. Глаза косили, как перед приступом. Господь карает нас сыновьями. Сыновья поедают своих отцов. Рывком притянул к себе Зубова-младшего: «Какие чины выявлены в Уставе?» «Прежде всех генерал-адмирал». Дернулся изумленно: «Ниже бери». «Адмирал синего флага». Глаза наливались безумием: «Ниже!» «Адмирал красного флага». «Еще ниже». Не спускал безумных глаз с Зубова-младшего. Зоон. Вылитый. Правда, зубы выдвинуты вперед, не чувствуется породы. «Вице-адмирал». «Не гордись так». «Шаутбенахт». «Еще». Офицеры молча следили за происходящим. Ипатич молитвенно сло- жил короткие руки на груди. В немецком камзоле, в башмаках с пряж- ками, он смотрелся среди офицеров бедно, но сильно этим не выделялся. «Капитан-командор». Зоон, зоон. Щека дрогнула. Вплотную притянул Зубова-младшего. Обдал крепким дыханием чесночным, табачным. «Ты нам викторию подарил. — Дернулась щека. — Жалую тебя, капитан-командор, землями и деревеньками в три тысячи душ. — И в момент, когда Зубов-младший почти сознание уже терял от непоправи- мости сущего, выдохнул: — Прочь! В Москве или в Петербурхе больше не появляться!»