Сибирские огни, 2016, №12

39 ГЕННАДИЙ ПРАШКЕВИЧ РУССКИЙ ХОР 42. Приняли пресную воду, людей. Выйдя в залив, сразу почувствовали волну. Шкипер гюйс-пеленгами определял пройденные места на карте. Расположившись в низком кресле, обитом вылинявшим серым сук- ном, Зубов-младший внимательно прислушивался к громким незнакомым голосам на палубе. Молчал, думая этим польстить Никишеву, который, похоже, совсем не собирался идти на смерть, по крайней мере, в глазах ничего такого не читалось. Но когда, раскрыв судовой журнал, вписал как бы свое собственное богатое размышление: «Погода обещает быть бурной», шкипер журнал отобрал, заметив неласково: «Пишем что на- блюдаем, а чего не наблюдаем — того не пишем». Пусть так. Пусть море и волна. Пусть голоса на палубе и фонаря свет. Все это постепенно сливалось в некое звучание. Нет, это еще не была музыка, какая музыка? Просто отовсюду до- носилось что-то еще не совсем внятное, имеющее смысл не в отдельности, а как бы вместе. Задумался: это же странно, почему, зачем француз на шняве? Наверное, определен на исправление. Наверное, мечтает быть отпущенным на свободу. Наверное, обещали отпустить, если выживет. Но выживет — вряд ли. Медленные мысли тянулись, как за кормой светящаяся полоса. Шкипер Никишев... Дядька Ипатич... На палубе боцман с линь- ком... Бывший кавалер Анри Давид... Матрозы... Догадываются они, что впереди смерть? А если догадываются, приходит ли в их лихие головы то, что смерть не в шведах, не в море, не в протекающем судне, а в нем — в Зубове-младшем? Вот он всего лишь сидит в тесной каюте, молчит, глядя на шкипера в кожаной голландской куртке, а на самом деле ведет всех к смерти — и матрозов, и боцмана, и француза Анри, даже Ипатича. Когда вышел на шканцы, боцман внизу, подняв голову, произнес что-то. Узнал ? Какой-то матроз окликнул француза, но тот оборачиваться не стал, с него хватит. В самом деле, приехал в Россию быть управляющим, а таскает канат по какой-то шняве. Море тусклое. Ветер налетает порывами. На баке, привязанный к рыму, большой лапчатый якорь уснул. Матрозы, увидев Зубова-младше- го, враз оживлялись. Что-то свое было им известно. Шкипер тоже смо- трел необычно, только не заговаривал. Почему у него такой вид? Даже вблизи Петербурха шкипер готов был к большим неприятностям, а теперь совсем помрачнел. Осмыслил, наверное, приказ из пакета, по которому господин Зубов-младший получал всю власть на шняве; если понадобит- ся, он теперь и самому шкиперу прикажет карабкаться по вантам. Вид у шкипера правда такой, будто поставил шняву на нечистый якорь, будто канат намотало на лапу якоря и он нисколько не держит судно. И что с того, что на самом деле «Рак» шел под ветрилами и тяжелый якорь бла- гостно лежит на баке, даже обсох, — лицо шкипера казалось тусклым.