Сибирские огни, 2016, №12

158 ВСЕВОЛОД ИВАНОВ ПРОСПЕКТ ИЛЬИЧА — Я солдат! — воскликнул фон Паупель. — Я имею полное право на пулю! Но едва он воскликнул это, как последние капли мужества выпали из него. Внутренний голос сказал ему: «Да, ты имеешь право на пулю. Но почему же ты не застрелился тогда, когда крестьяне подбежали к тво- ей машине? Ах, ты отговаривал себя, твердил, что это ошибка, что они бегут поздравить тебя с победой?» — Прикажи начинать, Матвей Потапыч, — сказал высоколобый старик, желавший, чтобы все вышло по ритуалу: старший командир при- кажет, а он с крайним удовольствием накинет веревку на шею фон Пау- пелю. Матвей молчал. Он глядел на генерала фон Паупеля. — Матвей Потапыч! — сказал умоляюще Силигура. — Взгляните на депешу генерала Горбыча. — Надо взглянуть, — подтвердил политрук. Матвей молчал. — Значит, вешаю? — Нельзя вешать! — воскликнул политрук. — Матвей Потапыч!.. Матвей молчал. — Вести его к дубу, Матвей Потапыч? — Эх, на осинку бы его вздернуть! Матвей молчал. Птица, питающаяся падалью, несомненно, обладает зрением, о ко- тором не может и мечтать человек. Но мозг ее ничтожен, но зрение для грифа не для раскрытия тайн природы, и те высоты, на которые она под- нимается, служат ей лишь для выслеживания падали, а не для того, чтобы понять мир. Тьфу! Как стремился Матвей сюда, чтобы отомстить фон Паупелю, не- мецкому фашистскому офицеру, приведшему под родной город Матвея немецкие танки и войска! И вот сейчас этот офицер стоит перед Матвеем в жалкой позе, с каждой секундой сгибаясь все больше и больше, — и на душе Матвея только отвращение к нему. Повесить? Пристрелить? Фон Паупель глядел на веревку. Матвей глядел на него. Вдруг фон Паупель сделал д в и ж е н и е, то самое д в и ж е н и е, которое, по его мнению, есть мозг современной войны. Раскрыв рот с толстыми синими губами, он бросился в ноги к высо- колобому старику, державшему в руках веревку. Фон Паупель припал к его ногам движением вассала. Этим д в и - ж е н и е м фон Паупель признавал все: свою ничтожность, свою ограни- ченность, свой ужас перед смертью, свое желание — жить и жить… И тогда Матвей захохотал! Он хохотал, упершись руками в бока, и откинув все тело назад. Он вспомнил грозное лицо фон Паупеля, его важный шаг, когда он, выскочив у машины, — тогда, возле деревянного моста, — подняв палку,