Сибирские огни, 2016, №12

153 ВСЕВОЛОД ИВАНОВ ПРОСПЕКТ ИЛЬИЧА Глава пятьдесят третья — Я его сейчас убью! — повторил Матвей почти со сладострасти- ем. — Я его убью за все, что он наделал у нас! И за то, что собирался на- делать! И за то, что собирался еще жить… Солнце спускалось к западу. Утихающая на востоке канонада гово- рила, что наши пробились, что немцы отступали. Да это было ясно также из того, что сообщили: генерал фон Паупель — в бегстве! Все это на- страивало думы Силигуры на крайне торжественный лад. Ему казалось, что солнце, — человечество всегда считало солнце покровителем справед- ливости, — солнце медлит, дабы увидеть акт справедливости. Силигура уже настолько считал месть эту необходимой, что он крайне обиделся, если б ему предложили устроить суд или нечто подобное над генералом фон Паупелем. Из этого нельзя подумать, что Силигура в какой бы то ни было мере был настроен против права, — нет! — он просто жаждал немедлен- ной и самой яростной мести. Если Матвей мстил за свою личную обиду, за обиды, нанесенные немцами своим <очевидно, должно быть: его. — Ред. > родственникам, друзьям и согражданам, то Силигура, помимо всего этого, жаждал отмщения за библиотеку, за сожженные книги и залы! Небо приобрело однообразную окраску, свойственную мокрому по- логу палатки и осени. Они остановились на широком шоссе. Командир соскочил с мотоци- клета. Он подал бумагу Матвею, попросил у Силигуры огня, закурил и вскочил обратно в мотоциклет. Силигура не вытерпел и, высунувшись из машины, повторил вопрос, на который только что получил утвердитель- ный ответ: — Пробились, значит? — Так точно! — ответил командир, отъезжая. Машина опять свернула в проселок. Странно гнались они за врагом. Впереди на дороге никого не было. Никто, казалось, не указывал им дорогу, — и не встречалось ника- ких признаков убегающего врага. Ведь он мчится, небось, на самолете или, — раз уж так развезло и самолету трудно подняться, — на каком- нибудь вездеходе. Ведь бежит не кто-нибудь, а сам генерал фон Паупель, виднейший водитель танковых войск! И однако же они чувствовали, что враг где-то недалеко, что того и гляди покажется, отстреливаясь, маши- на, — Матвей выхватит автомат, шофер пригнется... Горбатенький крестьянин, накинув на голову рваный солдатский плащ, вышел из кустов. Он поднял руку. Машина остановилась. — Здравствуйте, товарищ Каваль! — сказал крестьянин бабьим голосом. — У мостика попрошу вас остановиться. Дальше придется на тарантас сесть, там дальше никакие машины не действуют. Они нырнули вниз, с трудом подкладывая цепи, поднялись на при- горок, а затем пересекли луг и уткнулись в разрушенный мостик. Матвей выскочил из машины и быстро, переминаясь с ноги на ногу, сказал, весь вздрагивая и облизывая губы: