Сибирские огни, 2016, №12

101 МИХАИЛ ЧЕРНЕНОК НА ПЕРЕКАТЕ В середине дня занимались промерами переката. На этот раз с Ко- стей ехал Стебелев. Устроившись на носу мотолодки, Вадим опускал в воду полосатый шест-наметку и результаты замеров записывал в блокнот. Иногда Стебелев заставлял Костю крутить моторку почти на одном ме- сте, делая все новые и новые замеры. Вернувшись на пост, он садился за свои чертежи и начинал что-то «колдовать». Каждый день через перекат проплывали плоты. На подходе к об- становочному посту теплоходы издали завывали сиреной. Услышав под- ходной сигнал, Тазарачев или Стебелев выезжали на мотолодке навстре- чу плотоводу и возвращались только тогда, когда плот миновал перекат. Вверх по реке теплоходы бежали порожнем. Некоторые из них причали- вали возле постовой избушки, чтобы раздобыть свежей рыбы или подо- спевших кедровых орехов. Денег за свой товар Тазарачев с капитанов не брал. Старался обменять его на дизельное топливо для мотолодки, у ко- торой небольшой теплоходный движок «Болиндер» работал на солярке. Все капитаны, как приметил Костя, Ерофея Кузьмича уважали, а моло- дые даже побаивались. — Ты, Валентин, почему прошлым рейсом у меня не остановил- ся? — спрашивал Тазарачев высокого красавца в лихо сдвинутой набе- крень капитанской фуражке. — Я по твоему заказу стерлядок наловил, а ты прошмыгнул мимо и гудочка для приветствия старику не подал. — Торопился за плотом, Кузьмич, — отвечал тот, доставая из кар- мана коробку «Казбека». —Торопился? А мне, старому пню, показалось, что твой теплоходик вихлял по фарватеру, будто пьяный мужик по узкой улочке. — Да ну уж... — смущался капитан. — Всего-то распили краснень- кую на троих. — Здорово же ты, Валя, ослаб! Раньше, помню, после беленькой на одного уверенно за штурвалом держался. Капитан, затягиваясь папиросой, опускал глаза: — Был грех, Ерофей Кузьмич. Слово даю, последний раз. — А мне-то что, — прикидывался равнодушным Тазарачев. — Наломаешь дров — сам отсиживать за решеткой будешь... Однажды Костя с Вадимом определяли направление течения на перекате. Стебелев, пересекая реку на моторке, выбрасывал за борт вы- резанные из сосновой коры поплавки, а Костя, устроившись на берегу с теодолитом, засекал каждый поплавок и наносил его маленьким кружоч- ком на составленном Стебелевым плане. Поплавки сначала держались на одинаковом расстоянии друг от друга, но чем дальше течение несло их по реке, тем больше они путались между собой. Одни быстро выплывали на середину реки и, подхваченные стрежнем, устремлялись вперед. Другие медленно кружили в заводях, тыкались туда-сюда и застревали в при- брежных водорослях. «Вот и люди так, — с внезапной тоской подумал Костя. — Кто-то сразу выбивается на жизненный стрежень, а кто-то всю жизнь из заса- сывающего омута вырваться не может».