Сибирские огни, 2016, №12

100 МИХАИЛ ЧЕРНЕНОК НА ПЕРЕКАТЕ ния на перекате ни разу рыболовецкую снасть в руки не брал. Так что на рыбалке они познакомиться не могли. — Кто это — Горицветов? — вмешался в разговор Костя. — Под такой фамилией обосновался у меня беглый уголовник. На самом же деле, как после разобрались, настоящий Горицветов жил в Том- ске. Летом прошлого года его ограбили и убили. — Отчего этот уголовник опять в бега ударился? Тазарачев отхлебнул из алюминиевой кружки несколько глотков крепко заваренного чая. — Недоброе я приметил с первых дней, как он тут появился. Толь- ко, бывало, причалит к берегу «Пионер» либо порожний плотовод, так моему помощнику сразу надо отлучиться от поста. «С чего бы это, — подумалось мне, — мужик посторонних людей избегает?» Дальше — больше, еще одно подозрение возникло. По субботам я имею привычку попариться в баньке. Банька хотя и тесноватая, но двоим в ней вполне можно развернуться. Говорю мужику, дескать, айда вместе мыться, по- хлещешь березовым веничком мою стариковскую спину. А мужик опять в кусты. Мол, извини, Ерофей Кузьмич, не могу терпеть банного жару. Иди один, а я ополоснусь, когда немного поостынет. Любопытно мне ста- ло: что ж это за мытье в остывшей бане? Как-то заглянул в банное оконце и диву дался: тело-то у моего помощника сплошь расписано тюремными наколками! Чего только там не было... И портрет Сталина, и русалки, и кресты, и непристойные надписи, как в запущенном вокзальном туалете. С неделю я молчал. Потом все ж таки не вытерпел и спросил: «В какой это тюряге, мил человек, тебя так густо разрисовали?» Он лицом вро- де передернулся и бестолково стал объясняться, что, дескать, в тюрьме не сидел, а наколки — дурость военного детства, когда беспризорничал. Вечерком так вот поговорили, вроде бы мирно, а утром он пропал вме- сте с мотолодкой. Потом вскоре лодку обнаружили перевернутой возле Усть-Лайского лесоплотбища. Пришлось мне полную неделю лодочный движок чинить. Горицветов же... или как его там звали-величали на самом деле, не ведаю, с той поры будто в воду канул. — Может, он и впрямь утонул? — высказал предположение Костя. — Возможно, конечно. Закавыка в том, что вместо переката, где надо было погасить огни, помощничек мой отправился в противополож- ную сторону, к Притулину. Теперь вот участковый ломает голову: то ли он доплыл туда и отпустил лодку самосплавом по реке, то ли оборвал свой путь в Усть-Лае? * * * Так началась Костина жизнь на Диком. Работа была несложной и даже в какой-то степени интересной. По вечерам они с Тазарачевым про- плывали на мотолодке по всему участку и включали на ночь сигнальные огни, а по утрам, едва занимался рассвет, выключали. Обычно Костя си- дел за рулем, и ощущение, что он управляет хотя и маленьким, но судном, доставляло удовольствие.