Сибирские огни, 2015, № 12

80 НАДЕЖДА ГЕРМАН ДОМ, ГДЕ РОЖДАЮТСЯ РАДУГИ Про кузькину мать и Санькину бабушку Домой Олег вернулся в хорошем настроении. В таком хорошем, что захотелось непременно этим замечательным настроением с кем-нибудь поделиться. Например, с младшей сестренкой. — Ну, — говорит, — Акулявна… Олег, когда он в хорошем настроении, всегда зовет Саньку Акулявна. А та, дура, обижается. «Не обзывайся!» — вопит. А кто обзывается-то, кто обзывается?.. Вот его, Олега, как только не обзывают по жизни… То, что в школе его все зовут Марсиком, это еще вполне можно терпеть, потому что у него фамилия такая —Марсель. Это нормально — всех пацанов зовут по фамилии: Вовку Линева — Линя, Серёгу Бенедиктова — Беня, Юрку Комарова —Комар, а Валерку Пискамского и вовсе —Пися Камушкин. Ничего, никто не обижается. Другое дело — пацаны с Первомайской улицы. Улица Фрунзе воюет с Первомайской с доисторических времен. Никто из ныне живущих на Земле не знает даже, когда эта вражда началась. И как только пацаны с Первомайской улицы не обзываются на фрунзенских пацанов… Олега, например, они дразнят так: «Эй ты, Кощей в обмотках!» Кощей — это не в том смысле, что бессмертный, просто намек на то, какой Олег упи- танный. Олег сильно-то и не обижается: уж лучше быть последним кощеем, чем таким толстым, как ихний Кешка. На него просто смотреть страшно: кажется, вот-вот лопнет с жира. Его так и дразнят — «торба с салом». А еще первомайцы, как только поняли, что Олегу глубоко начихать на Кощея, решили придумать другое обзывательство: «Два мосла, чекушка крови, ты иди под хвост корове!» Несмешно, зато в рифму. Словом, вторая дразнилка у них получилась еще глупее первой. А Санька, когда услышала, как на Олежку чужие незнакомые пацаны об- зываются, даже растерялась. Никак не могла понять, что общего между маслом и ее братом: глядя на него, вообще трудно представить себе что- нибудь жирное. Олег, понятно, ей, балде, объяснил тогда, что мослы — это вовсе даже не от слова «масло». Мослы — это такие большие кости, практиче- ски без мяса. Санька согласилась, что да, это на ее братика больше похо- же. Но удивилась только, почему так мало — всего две кости. Чего-чего, а этого-то добра у Олега ого сколько: так и торчат в разные стороны, так и торчат… * * * Как бы там ни было, но Олег и на этот раз сильно обращать внима- ния на первомайских пацанов не стал: грех обижаться на убогих. Плюнул, махнул рукой и сказал: