Сибирские огни, 2015, № 12

71 НАДЕЖДА ГЕРМАН ДОМ, ГДЕ РОЖДАЮТСЯ РАДУГИ Что общего между вулканом и паровозом Тень от сарая медленно ползла по двору. Когда край ее дотянулся до угла дома, скрипнула дверь и на просторное некрашеное крыльцо вышла мама, в тапочках на босу ногу, с недовытертой тарелкой в руках и с бигуди на голове. — Александра! — позвала она громко. —Шагай обедать! Внизу под крыльцом что-то засопело и завозилось. Потом послы- шался жалобный щенячий визг и недовольное ворчание. Наконец из со- бачьей конуры, располагавшейся как раз под крыльцом, высунулась го- лова. — Мам, — сказала она, — давай мы назовем его Паровозиком? — Господи помилуй! — Мама чуть не выронила тарелку, и лицо у нее сделалось такое, что ворона, собравшаяся было слететь с забора в огород за какой-то своей надобностью, передумала это делать, испуганно замахала крыльями, что-то там себе такое каркнула под нос и поспешила убраться восвояси. А мама подняла глаза к небу и спросила не то у во- роны, не то у самого Господа Бога: — И это моя дочь? Спросить-то она спросила, но отвечать на вопрос было совершенно некому: ворона уже улетела в колхозный сад, а Бога, как уверяет стар- ший брат Олег, наука отменила еще в семнадцатом году. Так что в небе сейчас было совершенно пусто, если не считать похожее на кота облако, плывущее высоко-высоко, так высоко, что маму оно точно не могло бы услышать. Тогда мама решила спросить у самой дочери: — И на кого ты, радость моя, похожа? Смешно, честное слово! А то мама сама не знает: на папу похожа, а то на кого еще! С этим давным-давно все определились, и теперь, когда в гости приходят разные дяди и тети и спрашивают, на кого похожа ваша девочка, им всем так сразу и отвечают: «На папу, а то на кого же еще!» — Да разве это девочка? Разве девочки такими бывают? — опять неизвестно у кого спросила мама. И сама себе ответила: — Нет, это не девочка, это — я не знаю, что это такое, просто огородное пугало какое- то! Полюбуйтесь на нее… Но тут, видимо, мама и сама поняла, что зря она так сильно распе- реживалась, потому что даже если и есть тут на что полюбоваться, то все равно ведь некому: нет никого. — Ну что мне с тобой делать! — совсем уж безнадежно вздохнула мама. — Ладно, иди умойся в бочке. И сразу — марш за стол, суп сты- нет… — Мамочка, ну, пожалуйста… можно мы назовем его Паровози- ком? — Кого? —Щеночка!