Сибирские огни, 2015, № 12

60 АЛЕКСЕЙ РЯСКИН ЗАПРУДСКОЕ самый трезвый из мужчин, отшлепал несколько попавших под руку ребят и велел идти играть за калитку. Тем временем Ёся, Колька Морданов и Васька Шеин придумали себе забаву. Они прокрались в курятник, набрали яиц и стали бросать их, стараясь попасть в трубу на крыше калтоновского дома. Те яйца, что попадали, пролетая через трубу, сразу же падали на раскаленную сково- роду и начинали жариться. Из трех десятков брошенных ими яиц полу- чилась яичница размером с ладошку. Да и та наполовину была из скор- лупы. Остальные яйца остались на крыше дома, в трубе или прямо на печке, рядом со сковородой. Калтон и Полина так отчаянно ругались, что Ёся, Колька и Васька тут же протрезвели и поспешили к столам — снова напиться. Через четверть часа, будучи снова в крепком подпитии, они решили загладить свою вину и пошли за подарком Калтону — бычком, которого Колька собирался продавать в будущем году. Калтон и Полина очищали печь от пригоревших яиц, когда мужчины затащили прямо в дом упиравшегося бычка. Калтон стал снова громко кричать, отчего бычок испугался, вырвался и прыгнул прямо в окно. Поймали его только через два дня у Навозного пруда. Наконец гости устали. Все сидели на улице, негромко говорили и смотрели на звезды. Мужчины ласково курили, окутывая висевшую над их головами луну теплым дымом, и не думали ни о чем трудном. Медлен- ные от выпитого женщины вспоминали какие-то приятные воспомина- ния, изредка перешептываясь с сидящими рядом. Калтон и Полина, обнявшись, тоже сидели вместе со всеми и смотрели на свой новый дом. Звезды светили так отчаянно, что, казалось, они вот- вот сорвутся с неба и упадут в трубу. Калтон все ждал, что хоть одна звез- дочка все-таки упадет и он успеет загадать единственное желание: чтобы, когда ему, Калтону, придет время помирать, была обязательно весна. Вдруг все услышали детский визг где-то на улице. Ночь всколых- нулась, и по небу пробежала легкая дрожь беспокойства. Дети, так и не угомонившиеся, играли где-то во тьме улицы. И вот теперь все они бежа- ли, крича что-то непонятное. Мужчины и женщины повскакивали с мест. — Там, у моста!.. — запыхавшись, тараторила Танюшка, младшая дочь Калтоновых. — Да что там?! — кричали обступившие детей гости. — Какая-то женщина сидит и поет! — Ну и что? — не понял Калтон. — Страшная! Вся белая-белая, как мука. Остальные дети говорили то же самое, и другого от них добиться было нельзя. Все, кто мог идти, тут же направились к мосту. Во дворе остались лишь спавшие на земле пьяные. Толпа гостей шла, гудя, как стадо коров, которых кусают слепни. Нельзя было разобрать ни слова, но возмущение, решительность и пья- ная дурь явственно ощущались в сливавшихся голосах. Внезапно все рез- ко остановились. Казалось, все сразу в один момент вдруг вспомнили о