Сибирские огни, 2015, № 12

50 АЛЕКСЕЙ РЯСКИН ЗАПРУДСКОЕ Хоть мешок на голову надевай Как-то вечером Машка Морданова вышла за водой. Ночь была душной и темной, как калоша. Незнакомый ветер тревожил деревья и травы, заставляя противно шелестеть невидимый во тьме мир. Ни лая со- бак, ни плача птицы, ни шума людских голосов — ничего. Одна пустота кругом. Какая-то тревога была разлита в беззвездном небе, и капли ее беззвучно падали на крыши запрудских домов. В такие ночи рождаются легенды и умирают ведьмы. Машка на всякий случай проверила, закрыты ли двери в сарай, и, убедившись, что все в порядке, пошла к колодцу. Она сняла крышку и стала медленно поднимать ведро с водой. Что-то скрипнуло у нее за спи- ной. Женщина обернулась. Сзади никого не было. Когда же она перевела взгляд назад к колодцу, то увидела, что в поднятом ведре лежит отрублен- ная козлиная голова. Закатившиеся, но еще не успевшие помутнеть глаза, торчащий язык и свежая кровь говорили о том, что обезглавили животное совсем недавно. Машка уже хотела было взять голову за рога, как вдруг та открыла глаза и начала отчаянно блеять. Женщина закричала, бросила ведро и побежала в хату. Колька Морданов мастерил с сыном табуретку, когда Машка, кри- ча и размахивая руками, вбежала в избу. Как безумная она кидалась от стены к стене, осеняя все вокруг крестным знамением. Чтобы успокоить жену, Кольке пришлось силой влить в нее полбутылки самогона. Толь- ко после этого Машка угомонилась и кое-как рассказала о случившемся. Колька с Васькой тут же пошли к колодцу искать голову. Колька спра- ведливо решил, что это чья-то глупая шутка: кто-то задумал напугать их и подбросил отрезанную козлиную голову в колодец. Ну а что она блеять начала — так со страху и не такое может привидеться. До самой зари отец с сыном поднимали ведра и, не находя отрублен- ной головы, раз за разом выливали воду на землю. Когда начало светать, из колодца уже доставали глину вместо воды — колодец опустел, а отру- бленной козлиной головы так и не было. Зато двор Колька с сыном зали- ли так, что можно было садиться в корыто и плыть. Гуси резвились в воде, громко гогоча и хлопая крыльями, а куры, наоборот, осторожно обходили разлившийся водоем. Машка, страдающая после выпитого накануне са- могона, долго не могла понять, откуда в их дворе взялось это болото, и до самого обеда сидела на крыльце, вглядываясь в его мутные воды. Этот случай стал первым в череде странных и загадочных происше- ствий, будораживших Запрудское целую неделю. В сущности, вроде бы ничего и не происходило. Ну, где-то кому- то что-то померещилось, приснилось или привиделось, послышалось или показалось. Обычное дело для деревни. Но странность происходящего была в том, что мерещиться и казаться вдруг стало всем без разбору, при- чем такая чертовщина, что хоть мешок на голову надевай — и в погреб.