Сибирские огни, 2015, № 12

42 АЛЕКСЕЙ РЯСКИН ЗАПРУДСКОЕ вперед, кто-то отставал, но пение не прекращалось. Иногда получалось так, что в начале борозды уже запевали новую песню, а в конце все еще тянули прежнюю. Иногда — наоборот. Обсуждали последние события, делились радостями, жаловались на мужей, сплетничали, и все это — ни на минуту не прекращая движения от начала борозды к ее концу. В пол- день, когда от жары Навозный пруд мелел на локоть и бабочки сбрасыва- ли крылья, желая опять превратиться в гусениц, бабы прекращали рабо- тать и прятались в тени растущих неподалеку рябин. Обедали вареными яйцами, хлебом и луком, запивали квасом, а потом ложились вздремнуть часок-другой. Кто-то спал и видел во сне дом. Кто-то не мог заснуть, долго ворочался и в конце концов вставал, включаясь в медленную бол- товню других неспящих баб. Говорили тихо, не спеша, будто выдумывая слова заново. От этого разговор становился похож на колыбельную, и некоторые все же засыпали. Когда зной спадал, вставали и снова брались за работу. Пололи до самого заката, изредка останавливаясь, чтобы по- пить. Иногда продолжали работать и после захода солнца, до тех пор, пока еще можно было различить свеклу. Как только ночь делала невоз- можной любую работу, бабы ложились среди грядок, подкладывали под головы тяпки вместо подушек и засыпали так быстро, что некоторые даже забывали закрыть глаза. А в деревне в это время творились самые невероятные вещи. Муж- чины дурели от долгого отсутствия родного женского тепла и безумство- вали, кто как мог. Кто-то пил, кто-то уходил с головой в работу, часто ненужную и бестолковую, кто-то тосковал внутри себя. Дети, напротив, легкие и веселые, носились по деревне, завтракая и обедая на бегу. За эти дни они настолько сближались с природой, что многих после приходилось заново приучать к ложке и объяснять, как пользоваться тарелкой. Спать ложились в том доме, возле которого их застигали звезды или усталость. Чаще всего мужчины понятия не имели, где ночуют их дети. Был случай, когда детвора заснула прямо посреди дороги, прижавшись друг к другу и укрывшись листьями лопуха. Нашел их Сашка Последов, гнавший утром коров и чуть было не наступивший на кого-то из ребят. Федот Захаров, Комолый и Витька Кондусов по прозвищу Ёся си- дели на лавке перед домом и смотрели на дорогу. Курили, покрикивали на бегающих по улице детей, разговаривали меж собой и вполсилы тоскова- ли об ушедших женах. Тосковали вполсилы оттого, что тосковали вместе, втроем. По одному каждый из них мог затосковать до слез. Вместе же так не получалось. — Надоело все, — жаловался Комолый, топча окурок. — Что надоело-то? — не понял Ёся. Витька лишь махнул рукой в ответ. — Дома, что ль, не ладится? — снова спросил Ёся. — Да нет, миловал бог. Здоровы все. — Чего ж тогда? — Жизнь трудная, — туманно ответил Комолый.