Сибирские огни, 2015, № 12

23 АЛЕКСЕЙ РЯСКИН ЗАПРУДСКОЕ нятных историй, связанных с Хрупалкой, прибрехав еще пяток от себя. Истории эти передавались из уст в уста, от стариков детям, и сам воздух был пропитан ими, как паутинками по осени. Однажды, например, молодой Петька, сын Алевахина, сказал что- то грубое Хрупалке, посмеялся над ней да и пошел домой как ни в чем не бывало. Видевшие это люди говорили, что старуха ничего не ответила, а только молча подняла горсть земли с дороги и бросила ему вслед. На следующее утро молодой Алевахин проснулся от жутких болей в животе. Он метался по кровати, кричал и плакал. Соседи Алевахиных были вы- нуждены залепить теплым воском уши своим детям, чтобы те не пугались его страшных воплей. Мать дала Петьке выпить стакан подсолнечного масла, чтобы он опорожнился. Масло подействовало, и мать увидела, что Петька сходил землей. Так продолжалось больше месяца. Чего только Алевахины ни делали, чтобы вылечить сына, все было без толку: Петька испражнялся землей и жутко при этом страдал. В конце концов Алева- хину кто-то подсказал, чтобы они с женой сходили к Хрупалке. Сказали, что сын их чем-то обидел старуху, она в наказание его и сглазила. Алева- хины послушались совета и пошли. О чем они говорили с Хрупалкой, не- известно. Видевшие их люди говорят, что домой они вернулись с горсткой земли, которую дали сыну и заставили съесть. Петька излечился и с тех пор обходил колдунью за семь дворов. Или вот другая история, которую тоже часто повторяли в Запруд- ском. Приехал как-то в гости к Бражниковым какой-то родственник из Можайского. Сидели во дворе, выпивали, разговаривали, пели. В это время мимо шла Хрупалка. Услышала песни и зашла. Дайте, говорит, с вами посижу, послушаю, как вы поете. Бражниковы ей сразу стул — садись, мол, посиди. Стакан вина налили, закуски подвинули. Хрупалка выпила и еще просит. Бражниковы еще налили. А мужик из Можайского возьми да и скажи: тебе, говорит, бабка, уж на кладбище пора, а ты все к вину тянешься. И громко так, по-пьяному да с присвистом, засмеялся. Хозяин дома его толкает локтем в бок, а тот знай себе смеется. Хрупалка ничего не ответила. Молча допила вино и как будто случайно вылила не- допитый глоток под ноги мужику, слегка обрызгав ему штаны. Тот и бро- вью не повел, даже и не заметил. Да и Бражниковы тоже этому значения не придали. Хрупалка поблагодарила хозяев и пошла себе дальше. Ну а мужик этот на следующий день домой уехал. Через неделю его привезли назад родные. Он лежал на телеге вдрызг пьяный, привязанный к бор- там, чтобы не выпасть по дороге. Из рассказа родных выяснилось, что мужик этот, с тех пор как вернулся из Запрудского, пьянеет ото всего, что пьет: от воды, от кваса, от чая, даже от молока. Из колодца поднял ведро, кружку выпил — и все, целый день пьяный. Вечером очухался, стакан парного молока выпил, чтобы в себя прийти, — еще хуже стало: совсем окосел. И так пять дней подряд. Ну, в Можайском сразу решили: что-то там, в Запрудском, нечисто было. Стали расспрашивать мужика. А тот лыка не вяжет, объяснить ничего не может. Вот так и решили ехать с ним