Сибирские огни, 2015, № 12

178 В широкой славе усматривают нечто по- стыдное. В глазах «серьезных» критиков и литературоведов слава Довлатова обу- словлена не его дарованием (добавляют: «сомнительным»), а невысоким интел- лектуальным развитием современной чи- тающей публики. Примитивный уровень запросов современного читателя полно- стью удовлетворяет не менее примитив- ное чтиво посредственного литератора. Вот чем объясняется вся эта шумиха во- круг «творений» Довлатова. Ладно бы еще, если бы так думали и писали только озлобленные дураки, но порой об этом пишут его умные автори- тетные коллеги и даже так называемые друзья. Итак, первый упрек в адрес произ- ведений Довлатова состоит в небывалой массовости спроса среди потребителей. Грубо говоря, все сводится к банальной мысли: раз это нравится всем, значит, это нечто низкопробное, примитивное, антиэлитарное, архискверное, короче, масскульт…Ну, ширпотреб — это вам не индпошив! Я не хочу опускаться до обвинений в зависти. Тут, возможно, другое. Хотя я не исключаю и присущего этим име- нитым деятелям литературы чисто про- фессионального снобизма. Ни за что на свете (пока им не заплатят) они не при- знаются, что их утонченный изысканный вкус может совпасть с примитивными вкусами неприхотливой публики. Если всем нравится Чаплин, то им исключи- тельно Бастер Китон; презирая вульгар- ного Бальзака, они нахваливают Пруста, а Окуджаву чтут намного выше Высоц- кого. Критикам нравится быть умнее и прозорливее читателя. Вернее, не быть, а казаться. Впрочем, не исключаю и того, что некоторые из современных критиков не просто самоутверждаются за счет обще- признанного писателя, публично избива- емого ими, но и свято верят в глубину и искренность своих негативных суждений. Вот как писал о Довлатове Дмитрий Быков в начале века: «Литература До- влатова оказалась идеальной литературой среднего вкуса для среднего класса. Так возникла его недолгая, но бурная слава: читатель проголосовал за него карма- ном». Ничего явно оскорбительного, кро- ме несколько пренебрежительного тона, неn. Строго говоря, выпад направлен не столько против его книг, сколько против читателей. Если вдуматься, этим элегант- ным пассажем он всего-то и хотел в оче- редной раз подчеркнуть свое литератур- ное гурманство, но в результате он всех любителей довлатовской прозы записал в категорию среднего класса с невысокими запросами, обвиняя их… не в полнейшей безвкусице, нет (тогда он еще не решался быть столь категоричным по отношению к Довлатову и его читателям), а лишь в наличии «среднего вкуса». Быков это сказал в начале века. Тогда прошло чуть более десяти лет со смерти писателя-рассказчика. Объясняя при- чины его внезапной славы, Быков был уверен, что она продлится недолго. Про- шло еще пятнадцать лет. Слава Довлато- ва не меркнет. Не кончается. Проявля- ет какую-то необъяснимую живучесть. «Недолгая, но бурная слава» — как в советское время «загнивание Запада», помните? Но Дмитрий Быков — тут сле- дует отдать ему должное — в отличие от других критиканов Довлатова не меняет своего мнения и снисходительного тона. Популярность среди читателей — ни о чем не говорит. Тут я с ним абсолютно солидарен. Но для Быкова любая попу- лярность — верный показатель дурнов- кусицы. Популярность — показатель со знаком минус. Как будто великие произ-