Сибирские огни, 2015, № 12

15 АЛЕКСЕЙ РЯСКИН ЗАПРУДСКОЕ но, на совесть и с удовольствием. Редкий дар приниматься за любое дело с радостью был неотъемлемой частью Захара Петухова. Впрочем, это было неотъемлемой частью почти всех жителей Запрудского. Работа не была здесь чем-то отличным от самой жизни. Работа была чем-то вроде дыхания или моргания глаз. Этому не нужно было учиться. К этому не нужно было принуждать. Тело само этого требовало. У Захара было много детей. Большая часть из них умерла еще в младенчестве. Другие уехали из Запрудского и потерялись из виду. В са- мом Запрудском остались лишь двое младших сыновей — отец Федо- та Степан и его брат Яков. Вместе с ними Захар построил недалеко от Навозного пруда собственную мельницу, о которой давно мечтал. Когда ему было уже за шестьдесят, он сам носил домой мешки с мукой. Не- сколько километров под солнцем с двумя полными мешками на плечах не были для него чем-то необыкновенным. Здоровый организм его, каза- лось, лишь креп с годами, и все обещало ему долгую жизнь. Но случилось иначе. Когда жена Захара Аглая, промучившись трое суток с животом, умерла, с ним что-то случилось. Он как будто надломился где-то внутри, ввалился сам в себя. На похоронах он не уронил ни слезинки, но всем было видно, что горе его настолько велико, что его не выплакать ника- кими слезами. Слезы впитывались его глазами, не давая горю выйти на- ружу, копя его где-то внутри Захара. Он быстро угас. Перестал есть, стал плохо спать и еще начал говорить сам с собой. Через три месяца после похорон жены Захар умер. Вышел из дома на заре, сел на порожках — да так и застыл, глядя на восход. Его нашел пастух, гнавший коров в поле. Злые бабы говорили, что это его Аглая с собой забрала. Но пастух всем говорил, что, когда он нашел Захара, на лице у него была улыбка. Степан, сын Захара, унаследовал от отца нерушимое здоровье и большую силу. Он тоже любил покидать тяжелые мешки, но все же делал это реже своего отца, считая чем-то вроде баловства. После смерти обоих родителей он стал жить вдвоем с братом Яковом. Чтобы заглушить за- севшую в сердце тоску по отцу и матери, они с головой окунулись в рабо- ту. Напряженным, почти отчаянным трудом братья пытались заполнить каждую свободную минуту в дне. Заметив, что свободное время все же остается, они ко всему прочему завели еще пчел. И вскоре боль одино- чества потонула где-то глубоко на дне их больших сердец, окруженных броней труда и любви к жизни. Первым женился Яков. Невестой его была дочь Сашки Степанова Груша. Это была молодая еще девка, не слишком красивая, но зато ра- ботящая и добрая. Они были женаты ровно пять дней. Наутро шестого Яков уже был вдовцом. Его жена Груша утонула в Навозном пруду. Ни- кто так и не узнал, как она там оказалась и зачем. Яков был настолько оглушен горем, что после похорон залез в подпол и пил там не переста- вая целый месяц. Напрасно Степан пытался его вытащить оттуда, Яков только ругался в ответ, спьяну путая слова, так что ничего нельзя было разобрать. По ночам он громко плакал, звал Грушу и ползал туда-сюда,