Сибирские огни, 2015, № 6

93 СЕРГЕЙ АЛЕКСЕЕВ ПОНТИФИК ИЗ ГУЛАГА Станислав ждал Лизу на урок, когда в дверь позвонил латышский стрелок и официально вручил предписание немедля явиться к Переплет- чику. При себе иметь штатное оружие, запасное белье, теплую одежду и запас продуктов на три дня. Станкевич положил в футляр из-под виолончели пулемет, наградной маузер, боеприпасы и в сопровождении Эдгара поехал по указанному адресу. Тайно от него, нарушая инструкции, он написал записку Лизе, что вынужден срочно уехать на гастроли и что будет помнить ее каж- дую минуту, играть для нее самые нежные, тоскующие и пронзительные соло в симфоническом оркестре, ждать встречи и мгновения, когда она сама снимет косынку и явит ему свои золотые локоны. Написал, перечи- тал, отогнал мысль, что записка похожа на предсмертную, и втайне же от Веберса вложил в створ двери. Латыш всю дорогу помалкивал, на расспросы лишь гримасничал и дергал плечами, ибо сам пребывал в неведении относительно задания. Они приехали на конспиративную квартиру в Лужниках, и сразу стало ясно, что скоро отсюда не вырваться: повсюду лежали старые, явно до- бытые в патриархии, книги, брошюры и листовки, общий смысл которых сводился к борьбе с ересями, раскольничеством и сектантством. На кон- спиративных квартирах никогда не хранили чего-нибудь случайного, если и были библиотечки, то их заряжали соответственно, для выполнения предстоящего задания. Переплетчик в этот день на встречу и постановку задачи не при- шел, поэтому Станислав выждал, когда латышский стрелок преспокойно заснет в одной из четырех комнат, послушал редкий бой полуночных ко- локолов и, прихватив маузер, отправился домой. На случай обнаружения отлучки он придумал легенду, будто впопыхах забыл в квартире наград- ное оружие, а это ведь талисман, оберег! И вот будто сбегал и забрал. Он даже в квартиру заходить не собирался; хотелось узнать единственное — как откликнулась на его пылкие речи Лиза, придя на урок? И остави- ла ли хотя бы несколько слов в ответ, которые станут греть его в долгой будущей командировке? Его записка торчала в двери так, как он оставлял: специально замет- ку сделал, если вынимали — будет видно. И все равно он достал бумажку — ни строчки, ни слова…И вдруг стало так обидно уходить ни с чем! Его пылкие слова прозвучали как глас вопиющего в пустыне! Обидно и странно: могла же по каким-то причинам не прийти на урок, но записку не увидеть никак не могла! А на ней крупно написано: «Для Елизаветы!» В любом случае должна бы выдернуть и хотя бы про- честь…Прежде чем позвонить в соседскую дверь, Станкевич долго стоял на площадке и решился: в любом случае дверь откроет домработница, а не сама Лиза, и можно передать ей свои извинения, что не дал урока. Несмотря на поздний час, дверь ему открыли — зевающий и уже знакомый мужик с кнутом за поясом, тот, что приносил молоток! Он ни- как не походил на ответственного совслужащего и даже на прислугу.